Споведь. Роман-эссе - страница 7

Мама, я хорошо учусь в школе, значит я хорошая для тебя? Окончила университет. Как и ты, работаю учительницей. Теперь я хорошая? Сдала на вторую категорию, потом на первую, получила ещё одну специальность, подтвердила первую учительскую категорию на новой должности – дефектолога; получила одну грамоту РОО – «за многолетний добросовестный труд», вторую – «за безупречный многолетний», третью, четвёртую… Хотя бы сейчас я хорошая?!

Неважно себя сегодня чувствую, совсем нету сил должным образом подготовиться к урокам. На больничный нельзя – меньше заплатят, мать будет недовольна, не подготовиться нельзя – что обо мне директор подумает? Всем угодила. Не посчиталась только с собой. И с детьми, так как на проведение занятий уже не осталось ни сил, ни желания.

ПОЧЕМУ ТАК? ОТКУДА это неудержимое желание непрерывно доказывать что-то непосредственно матери или её подсознательным заместителям (или, правильнее, заместительницам)?

С детства. С перевёрнутых с ног на голову отношений между матерью и отцом, между не до конца мужчиной и не достаточно женщиной. Эрих Фромм писал, что в природе женщины заложено любить своих детей безусловно – просто так, без причины, а природа отца обеспечивает личность стремлением выполнять как можно более тщательно всё, что делаешь, потому что мужчина любит своих детей за что-то.

А что происходит во многих современных семьях? Мать «воспитывает» ребёнка, а отец или «жалеет» (в его понимании это значит «любит»), или не обращает внимания. Отношения, вывернутые наизнанку. Отношения, в результате которых вырастают забитые, затюканные, не имеющие личных взглядов, неуверенные в себе, не любящие себя люди. В таких случаях, которых огромное количество, обратный путь к себе следует начать в начале с бесконечного повторения в ответ на возникновение мысли «что обо мне люди скажут» утверждения: «Я люблю себя такой, какая я есть. И я никому ничего не должна доказывать». Тем более, что другие думают о нас то, что мы сами думаем о себе. Относитесь к себе хорошо, и тогда что бы вы ни делали, для своего окружения вы будете непорочными.

И никогда не надо оправдываться. Оправдание – это отрицание правды, непринятие её сознанием. Лучше уж молчание, чем ложь.

Использование этих принципов в действии мне уже принесло свои плоды. В ночь с 20 на 21 декабря 2013 года приснился сон: «Я в доме-интернате. Там много больных детей, есть и выздоравливающие, и совсем здоровые. Они вылечились под моим надзором. Пришли фашисты. Собираются поджечь дом. Эвакуировать разрешили только здоровых и с большего выздоровевших. Всех больных пришлось оставить в постройке. Выходя из дома, перед глазами мелькают кадры якобы старой обшарпанной киноленты. Залезла на крышу. Вижу, как подожгли мой дом изнутри. Мне тяжело чувствовать боль оставшихся там детей-инвалидов. Но я ничего не могу сделать. Хорошо, что здоровые остались жить. Скоро пожар разгорится, придётся слезть с крыши?.. Пожимаю плечами. Я не чувствую опасности для себя лично и в том положении, которое занимаю».

Сон перекликается с тем, что снился мне в четыре года. Там были замороженные по моему приказу эмбрионы. Дети в этом сне и эмбрионы в том – суть одно и то же. Это маленькие человечки, маленькие дети, которые составляют мою сущность. Они образуют моё Я. Раньше маленьким детям внутри меня было холодно. Теперь я могу объяснить почему: им не хватало безусловной любви матери. Я повзрослела, подросли и дети внутри меня – составляющие части души. Некоторые из них излечились – преодолели желание доказывать другим, что они чего-то стоят (причина недолюбленности). Некоторые ещё немного – и долечатся. Больные сгорели. Вынужденная мера. Плата за возможность быть собой без оглядки на других.