– Ну! Пора! – Хранитель слегка похлопал меня по плечу, и мы двинулись к выходу.
В отличие от двери, в которую мы вошли в чертог из города, противоположный выход представлял из себя массивные высокие двустворчатые двери, закрытые деревянным засовом и открывающиеся, как и положено в укрепленном замке, наружу. Хранитель попыхтел, возясь с тяжелым засовом и давно несмазанными петлями и вскоре двери открылись.
– Осмотрись и сразу назад! – повторил вводную мой начальник и, слегка подтолкнув меня, очень быстро закрыл за собой двери.
Я оказался в сером полумраке длинного коридора с высокими сводами. Окон не было, но каменные неровные стены с космами паутины и влажными зелеными подтёками были почему-то вполне отчетливо видны. Я не стал долго оглядываться и засвистев себе под нос песенку Винни-Пуха из советского мультика бодро двинулся вперед.
По высокому коридору я шел минут десять. Все это время он был совершенно одинаковым – ни отдушин, ни дверей и кругом признаки давней заброшенности. Однако далее, совсем неожиданно, каменные стены сменились деревянными бревенчатыми. Сам проход постепенно с каждым шагом становился ниже и уже. Отполированный гладкий пол превратился в мокрую землю, которая стала липнуть к моим приспособленным для хождения по снегу, а не по грязи ботинкам. Воздух здесь был влажным и холодным. При дыхании изо рта стали вырываться клубы пара.
Я прибавил шагу, чтобы скорее миновать это неприятное место.
Но дальше лучше не стало. Тоннель сузился буквально до метра в ширину и полутора в высоту. Теперь он был полностью земляным как какой-нибудь подземный ход. Мне пришлось пригнуть шею и осторожно продвигаться вперед, цепляя головой мокрый и грязный потолок.
– Ну и коридорчик у вас, господин Хранитель! – пробурчал я недовольно себе под нос. – Неужели нельзя держать подъезд в надлежащем состоянии? И куда смотрит жилконтора? – я хихикнул над своей же остротой и неожиданно остановился, натолкнувшись на что-то.
Это были сосновые и еловые ветки, сваленные в кучу, достающую до потолка и препятствующую дальнейшему движению вперед. Я немного почесал подбородок и сообразив в чем дело стал аккуратно разбирать завал, перемещая хвойный лапник себе за спину. Вскоре образовалась дыра, из которой потянуло морозным воздухом. Когда проход стал достаточным я протиснулся наружу. Мне пришлось привести маскировку в прежнее состояние в той степени, что это было возможно в условиях темноты и наконец-то сделал шаг в морозный зимний вечер.
Ветра не было. Но снег продолжал идти густыми крупными хлопьями. Все пространство вокруг было засыпано белым покровом, искрящимся в свете полной луны. Я вдохнул холодного воздуха и ощутил восторг человека, вышедшего в новогоднюю ночь на улицу, чтобы лицом к лицу встретить волшебство. Пейзаж завораживал и успокаивал одновременно. Широкое снежное поле передо мной и темная полоска леса на горизонте. Морозно, но не холодно. Тихо и умиротворенно.
– Ну что же! – я сунул правую руку в карман и взвел курок револьвера. – В какую сторону за подснежниками?
Мне, конечно же, никто не ответил и, снова хмыкнув в ответ на свое неудержимое остроумие, я бодро двинулся вперед.
Идти было не тяжело, так как снежный покров не был глубоким – примерно по щиколотку. Переходя поле и направляясь к лесу, я несколько раз оглянулся. Высокая сосна на пригорке с кучей хвои внизу четко указывала на место откуда я только что вышел и куда я должен буду вернуться. Однако ни намека на чертог хранителя рядом не было. И окно, в которое я любовался на это самое поле, где я сейчас шел, также отсутствовало.
