Разъярённая женщина по лестнице без лифта бегом поднялась на пятый этаж, при этом по-прежнему держа пакеты со своим скудным скарбом в обеих руках. Велосипед она бросила на улице. Оказавшись на площадке куда выходили три квартиры Светлана ринулась к дверям с золотистыми цифрами 127. Но в этот самый момент открылась дверь напротив и в проеме показалась Евгения Борисовна – соседка, с которой Светлана была знакома пять лет с тех пор как они с Андреем переехали в этот дом. Пожилая интеллигентная дама была известным в прошлом музыкантом, но сейчас находилась на пенсии и лишь иногда позволяла себе игру на виолончели, чем зачастую вызывала раздражение соседей. Впрочем, дом являлся элитным, и проживающая здесь солидная публика не позволяла себе скандалов. Но сейчас ситуация складывалась к тому, что это впервые произойдет.
Евгения Борисовна с негодованием и ужасом глядела на ворвавшуюся на этаж Ларионову и держалась за ручку своей двери, опасаясь, видимо, полностью переступить порог.
– Что вы себе позволяете, Уважаемая? – произнесла она хорошо поставленным голосом с надменностью в тоне. – Здесь вам не базар и не сельпо! Зачем вы пугаете бедную девочку?
Светлана почувствовала, что в мозгу ее вырастает гриб ядерного взрыва и выпустив из рук свою ношу медленно повернулась к соседке.
– Евгения Борисовна, что с вами? – с отчаяньем в голосе спросила она.
В глазах старухи промелькнула искра смутного узнавания и она задумалась нахмурившись. Но потом снова холодное и отчужденное выражение вернулось на ее лицо.
– Я не представляю откуда вы знаете мое имя и отчество, Любезная, но я убедительно прошу вас прекратить дебош и немедленно покинуть подъезд! – продолжила она свою речь. – Я не позволю вам терроризировать бедного ребенка!
– Не представляете? Это же я! Я! Света Ларионова!
– Ларионова? – снова задумчивость на морщинистом лице. – Вы что родственница им? – кивок в сторону 127 квартиры.
– Родственница? – брюнетка сложила руки на груди. – Да вы что издеваетесь? Я жена Андрея!
– Невероятно смешно! – благородное презрение отчетливо изобразилось на лице бывшей виолончелистки. – Андрей вдовец. Уже пять лет. Его единственная жена и мать Оленьки умерла. И вам должно быть стыдно шутить такими вещами. Убирайтесь! Оля сейчас наверняка звонит в полицию и своему отцу.
До Светланы дошло.
– Оля – это дочь?
– Именно! – холодно отозвалась старуха. – Дочь моего соседа Андрея Ларионова. Школьница, между прочим. И сейчас он будет здесь и вам не поздоровится!
– Что происходит? – прошептала несчастная брюнетка и, почувствовав сильное головокружение прислонилась к подъездной стене. А соседке сказала:
– пусть приезжает! Я подожду! – потом добавила: – Если все это какой-то розыгрыш, то он вполне удался! Я скоро сойду с ума!
– Я уверена, что вы уже сумасшедшая! – заявила Евгения Борисовна. – Ждите где вам угодно, только не на площадке! Вы и так напугали Олю до полусмерти! И я не хочу, чтобы вас забирала полиция или психушка прямо отсюда! Ступайте на улицу, или я буду вынуждена стучать в двери другим жильцам!
Старая дама была непреклонна, а Света перешла к стадии отчаянного безразличия. Забыв о своих вещах она на негнущихся ногах прошла к лифту.
– А я и не знала какая ты мегера, тетя Женя! – бросила она соседке и скрылась в кабине лифта. В последний момент она увидела сквозь щель закрывающихся дверей как из ее квартиры испуганно выглянула девочка подросток лет шестнадцати. Это была худощавая, смуглая брюнетка с длинными волосами и огромными темными глазами. Озираясь она смотрела по сторонам.
