Пустила его в дом, за ним закрыла дверь.
– Подарок мне. – яч протянула ручки.
Мирослав, как дед Мороз, залез в свой мешок и извлёк чёрную юбку из брезента.
– Где колбаса? – возмутилась я, спрятав руки за спиной, подарочек его не приняла.
– М-м-м, – протянул Мирослав, нюхая палку колбасы, необычную. Толстую и длинную, и я понимала, это натуральная еда. – Обернёшься – получишь вкусняшки.
– Куда обернусь? – нахмурилась я, оглядываясь по сторонам.
– Перекинешься из человека медведицей, – улыбался он, как медведь-байкер этого года.
– Вы серьёзно? – скривилась я всем лицом. – Это глупо, неинтересно и не моё, у меня университет. Можно я вернусь домой?
– Ты дома, – расстроился Мирослав Андреевич и со своей сумкой прошёл к столу. Швырнул мне в лицо жуткую юбку, в которой я утону. – Это носи, больше ничего.
Он нахально заглянул в чугунок, облизнулся. Начал раскладывать на столе колбаску, нарезку, сырок.
– Мирослав Андреевич, – промурлыкала я, ногой юбку откидывая в тёмный угол. – Я за вкусняшки тебе даже готова отдаться.
– Я и так возьму. – Он достал из-за пояса нож. – Мне нужно, чтобы ты перекинулась. Юбку подняла! Я сказал, что ты только в ней будешь ходить.
– Я эту палатку не буду носить, – разозлилась я. – У каких туристов палатку увёл, медведь?
Он замер. Но меня почему-то не пугал его ступор. Дело было в том, что я прекрасно различаю мужчин, которые меня хотят, и тех, которым пофиг в данный момент на меня. Так вот, этот самец точно был мной заинтересован, и ничего он мне не сделает такого, о чём я буду жалеть.
Мирослав лениво отложил сумку в сторону и твёрдым шагом направился в комнату.
– Нет! – закричала я, осознав, что он собрался делать.
За ним влетела, на спину его повалилась и стала бить кулаками, царапаться. А спина его мехом начала покрываться. Я в ужасе на пол и дёру в сторону. Он уничтожал мои чемоданы, вещи мои драгоценные в кучу собирал.
– Не смей! – верещала я.
От дикого визга медведь прищурился и сделал грозный выпад в мою сторону, раззявил пасть, и мелькнули в полутьме огромные клыки.
Он заревел. Я закрыла уши и сползла по стене на пол.
Мои вещи этот мудило сжёг в печке.
Я, во-первых, уже смирилась, что оборотень, во-вторых не смирилась, что он меня хочет. Именно два этих события толкнули меня на побег в тёмный лес. Я только к входной двери метнулась, как его ручища волосатая с когтями на полотно дверное упала и перекрыла ходы отступления.
Он дал мне пощёчину. С напором. Мне было больно, и я пошатнулась в сторону.
– Злись! – утробным басом проревел ублюдок. – Злись! Выпускай её.
– Я ненавижу тебя, – прошипела я и неожиданно стала чётко видеть в полутьме. Как будто свет включили. – Даже если я обернусь медведицей, ты меня не получишь. Понял, чмо волосатое?
– Злись. Секс может не помочь, ты должна обернуться, мой медведь возьмет твою медведицу, и всё встанет на свои места, – продолжал рычать он какие-то свои дремучие доводы.
– Не обернусь. – Отошла от него. – И не получишь меня, даже если голодом морить станешь.
– Какой голод?! Посмотри на себя, кожа да кости. Я уже не в том возрасте, чтобы на стройных девочек залипать. Я бы мог с тобой по-другому обойтись, но тогда ты бы совсем не обернулась. А годами тебя ждать не намерен. Хочу всё сразу и сейчас.
Всё, что хочу, – свобода!
Решение было не из разумных. Но ОНО, засевшее внутри, медленно пробуждающее вторило моим желаниям. Хочешь бежать – беги. Не хочешь мужчину – сопротивляйся до последней капли крови.
