– Пошли в баню, – вздохнул он. – Поедем после обеда к нашему Альфе, спрошу, что с тобой не так.
Он мотнул головой, приглашая на выход.
Я прикрыла грудь и пошла в баню.
***
Мне не повезло. Он чередовал ласку и заботу с жестокостью. Пытался из меня что-то выжать, но не получалось. Моя медведица внутри явно хотела чего-то, но я не понимала чего. В общем, можно было бы привыкнуть вот к тому мужчине. Но что-то мешало.
Метка на груди.
Нужно было выяснить, что это такое. Но от обиды за то, что Мирослав скинул меня с кровати, я просто не хотела с ним говорить. А вот вымыться не мешало.
Баня была большой, с мелкими оконцами. Горячая. Стояли несколько чанов с водой, и скамейки под стать хозяину были длинными, мощными и жуткими.
Мирослав Андреевич кинул льняное полотно на верхнюю полку под чёрным потолком.
– Попарь меня, можешь бить со всей злобы. – Он печально улыбнулся. – Обиделась на меня. А я ведь всё правильно делаю. Нужно, Лизонька, пробуждаться.
Он завалился на живот.
Я подошла к большому корыту и вытащила из него огромный берёзовый веник.
Залезть на первые две полки ещё постараться нужно. В этом мире всё огромное, чувствовала себя маленьким ребёнком. Я ещё и похудела с этими приключениями, совсем с тройняшкой стала.
Замахнулась и стала бить веником здорового медведя. У него широченная спина. Это во мне женщину пробуждало.
Я вдруг поняла, что не люблю стройных и поджарых. Мне вот такой очень понравился. Он просто большой, не жирный. Мышцы проявлялись. Аппетитный мужчина.
От его головы по позвоночнику тянулся бурый меховой гребень и заканчивался на копчике небольшим хвостом.
И это не пугало!
Его ручища в мышцах и вспухших венах стала ласкать моё бедро. Я ударила её и веником загнала обратно на полку.
Он был прав – я злилась и обижалась. Отпарила его хорошенько. Устала сильно. Веник выкинула и пошла искать в этой бане мыло.
Оно было размером с кирпич, его поднимать не стала, намылила руки и стала себя мыть.
Он сел рядом и потер мне спину. Его руки скользили по моему телу, я шипела недовольно и уклонялась.
– Лизонька, давай мириться, – усмехнулся медведь.
– Я не ссорилась, – отозвалась я, вымывая свои волосы.
– Обиделась на меня.
– Не особо.
– Купайся. – Он из ведра стал поливать меня. Я стояла как в душе, очередной раз поражаясь его силе.
Смыла с себя мыло и направилась на выход. Мирослав шёл следом. Выловил и прижал спиной к себе. Я дёрнулась – не отпустил. Тогда расслабилась и закрыла глаза.
Крепкие пальцы катали возбуждённые соски. И так было жарко, ещё и накатило возбуждение. Мирослав повернул меня к себе лицом и подкинул вверх, усадив на свои бёдра.
Такая поза для секса была с моим весом невозможна. Я упёрлась лбом в его лоб. Мы смотрели друг другу в глаза.
У него карие, с небольшими молниями светло-зелёных отблесков. Странные какие-то, словно с орнаментом. Загадочные и немного колдовские.
Его руки опустили меня ниже, и я простонала.
Входил в меня медленно, заполняя и даря великолепное наслаждение.
Отвернулась от него и закрыла глаза, сосредоточившись на проникновении. Обнимать его ногами было крайне сложно, но я старалась, от напряжения мышц почти сразу кончила.
И в этот момент вместо того, чтобы закричать, как я люблю, вспоминала, что Мирославу Андреевичу громкие звуки не нравятся, и простонала сладко и протяжно. Его руки заключили в объятия моё трясущееся тело. Он кончил. Так как размер его был очень большой, я чувствовала семяизвержение внутри и пульсацию.
