Картина парящих тел проступала все более отчетливо, и понять, где кончалась действительность и начиналось видение и что из них реальнее, становилось все труднее. Наконец потусторонний фантом застыл на месте, зримый и осязаемый. Мартин мог даже физически пронизать его рукой. По ту сторону царила смертельная тишина, холод и покой.
Он интуитивно почувствовал, что уже когда-то был там. Он помнил расположение каждого ряда, каждой горизонтальной и вертикальной галереи. Никому не дозволялось тревожить это место. Вход сюда охранялся так строго, будто все силы природы стояли здесь на страже.
Тем не менее Мартин двинулся вперед, точно невидимый и безвестный дух. Направление своего пути он знал досконально.
Миновав несколько галерей, он остановился. Осторожно приблизился к одному из коконов и стал вглядываться, но изображение расплывалось. Он потянул вниз белый покров, затем наклонился, чтобы разглядеть лицо, которое вот-вот должно было проступить, словно выплыть из густого слоя тумана. Он щурился и пытался собрать контур воедино, до боли напрягая зрение. Ткань по миллиметру сползала вниз, он уже почти видел то, что так влекло его. Но тут, точно иерихонская труба, пространство взорвал трубный звук. Сотни беспорядочных белых вспышек снова врезались в мозг. Глаза пронзила боль.
Из глубины бездны на него несся исполинский каменный шар, сметая все на своем пути.
Ему стало трудно дышать. Он попытался сделать вдох, но воздух не поступал, в груди бушевал огонь. За долю секунды его придавило к земле и сломало, как сучок засохшей ветки. В следующий миг он стремительно падал в глухую черную воронку, словно в зияющую чудовищную пасть.
– Молодой человек, молодой человек…
Маленькая старушка трепала Мартина за рукав куртки. Видение вмиг растаяло.
– Вам что, плохо? А? Чего на стену таращитесь?
Дребезжащий старушечий голос вернул его обратно в реальность. Он обнаружил, что и вправду пристально смотрит на стену дома в пяти метрах от него.
– Ну что там интересного-то, а? – не унималась старушка. – Идите куда собирались, нечего прохожих задерживать. Мало ли у кого какие тараканы… У меня тоже их, поди, хватает, я ж не стою, кирпичи не разглядываю.
Только сейчас до него дошло, что он стоял на узкой части тротуара, мешая ей пройти.
Сам не зная почему, он положил руки на маленькие плечики старушки и заглянул ей в глаза.
– Все нормально, не волнуйтесь, – сказал он.
Старушка сразу замолчала и обмякла.
– Ни о чем не волнуйтесь и ничего не бойтесь, – спокойно и уверенно повторил Мартин.
Та машинально перекрестилась и пошла прочь. Но, сделав несколько шагов, повернулась и на всякий случай перекрестилась еще раз.
«Что все это значит?» – думал он.
После странного переживания собственной смерти Мартин тем не менее чувствовал, что его сила стала только крепче. Никакого страха он больше не ощущал. Наоборот, возможно, впервые за всю жизнь он ощутил полное и абсолютное бесстрашие, о котором обычный человек имеет разве что смутное теоретическое представление, до конца так и не избавляясь от своих внутренних глубинных фобий. И если и можно было представить тотальное отсутствие боязни перед чем-либо, будь то реальная или воображаемая угроза, и ничем не ограниченную волю, то это и чувствовал сейчас Мартин. При этом окружающий мир виделся ему как будто бы чуждым.
Ему даже снова захотелось оказаться среди безмолвной тишины и покоя того величественного океана парящих тел. Так как внутри он знал – более безопасного и свято охраняемого места не существовало во всей Вселенной.
