– Хоть бы оружие серьезное дали, – капризничает Десятка, с презрением взглянув на мой нож. – Такими цацками тушканчикам обрезание делать, а не войну воевать.
– Сколько раз повторять, – поворачивается Дама, – ваше снаряжение всегда точная копия изделий среды, в которой работаем. Мы ничем не должны выделяться.
– Даже после смерти, – угрюмо добавляю.
– После смерти нечему будет выделяться, – сказала Дама и тут же осеклась, как будто сболтнула лишнее.
На этот раз миссия несколько необычная. Мы должны похитить сына какого-то местного не то царька, не то королька и доставить его отшельникам Серебряных гор.
Как всегда мы знаем лишь свою задачу, не имея ни малейшего представления, зачем и кому это нужно. Подобные вопросы Даме задавать бессмысленно – пошлет подальше вот и весь разговор.
Вот и арка – здоровенное отверстие в стене сложенной из нетесаного камня. За ней должна быть дверь, потом коридор с двумя охранниками, еще одна дверь и, наконец, спальня маленького принца. В общем, не охрана, а толпа вооруженных до зубов мухобоев. И как их царек-королек не поразгонял за бесполезность? Кому спрашивается, нужна стража, мирно дрыхнущая пока ее режут?
– Напоминаю, – назидательно шепчет Дама, – ребенок должен остаться жив.
– Почему нас только трое? – не сдержавшись, спрашиваю у нее. – Раньше ведь замена всегда появлялась на следующей миссии.
– Не ваше собачье дело. Ваше дело выполнять мои приказы.
– А твое дело?
Дама задохнулась от злости, услышав мой вопрос, но так ничего и не ответила.
Из-за угла здания, громко бряцая железом доспехов, как тройка быков колокольчиками на шеях, появился ночной патруль.
Дальнейшие действия расписаны чуть ли не по секундам.
Одновременно с Десяткой бросаемся вперед. Охранники даже и не поняли, что произошло, как уже были мертвы.
– Как по маслу, – довольно шепчу, вытирая нож о плащ поверженного врага.
– Рекомендую для этого дела специальные кремы, – заблестел улыбкой Десятка. – Я особенно клубничный ароматизированный люблю.
– Крем это хорошо, – мечтательно улыбаюсь и облизываюсь. Желудок, наполненный не пойми чем соглашается. – Малиновый люблю, со сливками. Главное, чтобы густой был. Воткнешь вот так в него палец, а потом медленно слизываешь. Благодать.
Из темноты дико глянули глаза Десятки:
– Ну Шестера ты прямо маньяк.
– Вкуснятина, – я все еще под впечатлением воспоминаний детства.
– Так ты про который едят? – разочарованно протянул Десятка.
– Ладно, хватит трепаться, – выдергиваю себя из кулинарного рая воспоминаний. – Пошел я стражу у дверей в спальню сниму.
Бесшумно отворилась тяжелая деревянная дверь усиленная медными полосками.
– Кто? – раздался грубый голос из подсвеченного чадными факелами полумрака коридора.
Две высокие фигуры, закованные с головы до ног в доспехи, замерли как железные изваяния у двери в противоположном конце коридора.
– Что? – как бы не расслышав, переспрашиваю и широкими шагами иду к ним.
– Кто?
Поднимаются на уровень груди, поблескивающие в свете факелов трезубцы. Сквозь прорези в шлемах на меня изучающе смотрят глаза стражников. Оттуда же струится тяжелый сивушный дух. Удивительно, что при таком выхлопе в коридоре еще воздух не горит. И вообще, у них тут что, типа замок или вытрезвитель? Хоть бы одного трезвого увидеть.
– Конь в пальто!
Резким движением руки отправляю метательный нож в прорезь шлема правого стража. Увернувшись от метнувшегося к голове трезубца, падаю на колени, одновременно выхватывая из ножен на спине короткий кривой меч. Широкое лезвие неприятно скрежещет по латам стражника, добираясь до плоти.
