Вряд ли о каком-то серьезном влиянии Гагарина на живопись Лермонтова можно предполагать при таком кратковременном их знакомстве. Остается лишь добавить, что традиционное освещение вопроса о совместных работах Лермонтова с Гагариным ошибочно. Подтверждением подобного мнения служит и тот факт, что большая часть рисунков, акварелей и картин маслом исполнена Лермонтовым до его знакомства с Гагариным. А в период их знакомства интерес поэта к занятиям живописью как раз слабеет; об этом красноречиво свидетельствует небольшое число живописных работ поэта этого времени, дошедших до нас: около 20 рисунков и всего одна акварель.
Н. Белявский пытался объяснить их творческое содружество еще и тем, что-де Гагарин не умел изображать движение. «При всех достоинствах рисунки Гагарина, – пишет он, – обычно статичны: лошади и люди в движении ему, как правило, не удаются. В то же время Лермонтов, с юных лет работавший над изображениями всадников – горцев и кавалеристов в самых различных ракурсах, обладал уменьем быстро схватывать и передавать движение. И вот все совместные работы Гагарина и Лермонтова обязательно включают как раз момент сильного движения, в то время как пейзаж и портреты, в которых Гагарин чувствовал себя гораздо сильнее, всегда писались порознь».
Для полноты картины выдвигаемых убеждений следует провести более детальный сравнительный анализ акварельной картины Г. Гагарина «Эпизод сражения при Валерике» и карандашного рисунка М. Ю. Лермонтова «Сражение при Валерике».
Акварель Гагарина изображает рукопашную схватку между русскими регулярными войсками и горцами-ополченцами. На переднем плане, около срубленного дерева, и в глубине лежат убитые горцы. В центре несколько горцев отражают штыковую атаку русских. Некоторые чеченцы застыли в ужасе, от растерянности они лишь отгораживаются руками от солдатских штыков. В правом нижнем углу картины изображены безоглядно бегущие от солдат чеченцы. На заднем плане очертания гор. Вот тут хотелось бы еще раз обратить особое внимание на задний план картины, и очертания гор. Как уже было замечено, мы наблюдаем на картине Гагарина гору Бештау, что в более 400 км от Чечни. Если называть вещи своими именами, то это не что иное, как введение в заблуждение доверчивого российского обывателя. Если же вдадимся в содержание и идею картины, то и в этой плоскости появляется ряд противоречий картины Гагарина с идеей рисунка Лермонтова.
Цель Гагарина вытекает из его кавказского путешествия, думается, не одного творчества ради. Зачем и в те затянутые тайнами года, и в наши дни «искатели чинов» устремляются к «горячим точкам»? Гагарину при его сугубо «мирной миссии» довольно сложно было бы показывать геройство в рукопашной схватке с горцами. Но, показать царю-батюшке, каковы есть его доблестные русские воины, с такой легкостью протыкающие штыками диких горцев, которые от растерянности отстраняются руками от солдатских штыков, тоже немалого стоит, скажем, как средство для индивидуальной карьеры. И все это несмотря на тот факт, что Гагарин позднее карандашом приписал, что акварель его. Что и воспринимается исследователями, что Гагарин лишь раскрасил картину.
Если же судить о кавказском творчестве Лермонтова, в частности о стихотворении «Я к Вам пишу: случайно, право…» и карандашном рисунке «Сражение при Валерике», то мы видим великого поэта в другом ракурсе – он возвышается над самой идеей войны. Голос поэта противостоит бесчеловечности всего происходящего на его глазахдействия. В карандашном рисунке М. Лермонтова нет ни побежденных, ни победителей – в войне не может быть победителей, это столь же естественно и просто, как и гениально! Вот в чем величие таланта! Лермонтов не мог не знать и обычая горцев: выносить с поля боя погибших соплеменников, рискуя своей жизнью. Именно этот обычай – центральная тема и идея рисунка поэта. Ему нет нужды создавать фигуры жалких, перепуганных горцев, как у Гагарина. У Гагарина другая цель, его картина имеет другую идею – выслужиться и попытаться поставить свое имя рядом с именем великого поэта. Художник, в конце-то концов, получает вот таким «мирным путем» чин генерала, и это тоже факт. Онлишь поучаствовал, для полноты картины, в нескольких особо неопасных для его собственной персоны разбойничьих и грабительских набегах на мирные деревни чеченцев вместе с солдатами. В его картине «Эпизод сражения при Валерике», даже в заимствованном у Лермонтова, центральном эпизоде характерные фигуры резко отличаются от лермонтовских. Так, например, мертвый горец на картине и тот выглядит перепуганным до смерти: руки его висят словно веревки, лицо перекошено от испуга. Двое горцев, выносящие погибшего товарища, сами мало чем отличаются от мертвеца – жалкие творения кисти Гагарина.
