Она близилась, она уже была совсем рядом, но – она уже была немыслимо далека. Впрочем, и её «даль» оказывалась весьма функциональна из неё (из-дали за горизонтами – судьба литературного негра) эхом (или – отраженным светом) вернулись к Идальго его же слова:
– Вижу, ты все еще хочешь быть счастливым…– и он ответил самому себе:
– Да, я хочу быть идентичным своему наивозможному счастью.
Вороний вопль попробовал спросить еще:
– Вы не хотите что-нибудь передать через меня?
Ответа не было.
– Я имею в виду Старика, – заявил вороний вопль. – Скажите свои пожелания, ведь есть же у вас пожелания? Я многое могу.
Но Илия Дон Кехана опять ничего не расслышал (из своего далека'-далёка – от звука шагов).
– Впрочем, вас уже поторопили, и теперь ваши пожелания не имеют значения. Идите-ка собираться! – озлобился на его невнимание посредник. – Видите, какая тавтология выходит: вы всё повторяетесь и повторяетесь, собираясь.
Илия отвел взгляд от невидимого и опять взглянул на среднюю школу. Кар-р сделал вид, что понял причину его невнимания.
Вас заботит, что вы составной человек? Что даже даже если Старик и обращается к вам, то – через меня? Но ведь самому Ему уже нечего вам сказать, всё давно (по частям) сказано, – разумеется, вестник лгал, и (одновременно – такое бывает) говорил чистой Воды правду: всё было сказано!
Причём – сказано всё и сразу: Бог жив! Разве что каждая часть каждой составной части человека (и его имени – как вещего над вещью) слышит это сказание со своей стороны Света (а этих сторон четыре: Земля, Вода, Воздух, Огонь). А причиною того, что имя (даже) пророка – составное, оказывается столь же очевидная (и одушевлённая) вещь.
Разбросанному по временам и смыслам «составному» Идальго в очередной раз указывалось: ис-целить его может только Старик, и ни о какой-такой «свободе» долга (то есть личной) речи не идёт.
Имеет место непосредственное принуждение (чуть ли не шантаж). Указывая на который, вороний вопль чуть ли не пытался Идальго оскорбить Более того – вороний вопль прямо указывал на искусственность составной жизни Илии Дона Кехана.
Более того – вороний вопль оказывался осведомлен, что у части помянутого пророка – у его сердца (невероятно и греховно!) была Прекрасная Дама Сердца. По крайней мере, была – до вчерашнего дня! Или до завтрашнего дня (кто их поймёт, пророков).
И вот здесь становятся ясны все эти переходы с немоты на русскую речь, на английскую речь – а потом вновь возвращения к немоте: именно здесь мы вдруг обнаруживаем еще две вещи, которые следует одушевить – а именно: мы видим (выводим из себя на белый свет) некий изгиб двух реальностей, прошлой и будущей!
Ибо – здесь и сейчас у Илии Дона Кехана появляется формальный (то есть – внешний, а не внутренний) повод обойти стороной развилку своей судьбы и задуматься: а стоит ли вообще выбирать хоть что-либо? Стоит ли вообще выбирать, когда нет никакого выбора? Ведь когда лукавый протягивает тебе два сжатых кулака и каркает свое «выбери»: это и значит, что выбора нет.
Поскольку – не следует выбирать из двух зол.
Что с того, что не выбрать – просто! Ведь ещё более просто – перестать быть ипостасью Стихии. Так, может быть, Бог с ней, с Россией? Если есть такая возможность, оправдай себе счастьем близкого тебе существа – ибо: Бог с ней, с Россией! Пускай с ней Старик разбирается.
Кар-р!
Но! Я – не согласен, я хочу сам! Ведь и я – часть тела России и часть её души. А поскольку Старик и так дал мне всё, чтобы я этого захотел и (стало быть) смог, поэтому (хотя я и мог бы описать все дальнейшее сам) я приглашаю вас всех – немного изменить не самому этому миру, а лишь его изменениям: ведь если мир виртуален, его самого вовсе незачем переменять.
