Всё это смахивает на белку в колесе, но решаем не мы. За нас всё решили, как мы решили судьбу коровы, которая теперь находится в консервной банке с надписью «Говядина тушёная». «Решаем не мы»,—с яростью подумал Костя, глядя на качели, которые резко остановились, хотя поблизости никого не было.
–Что за фигня?—произнёс Костя, всё так же высматривая не-подвижные качели.
Они просто резко остановились—и всё. С выражением непони-мания на лице Костя искал в своей голове хоть какое-то логическое объяснение ситуации, но ничего так и не придумал. Он посмотрел в сторону коридора, думая позвать Борю и рассказать про девушку и качели, но потом передумал. Он снова посмотрел на качели—они не двигались. Костя дёрнул бровью, немного постоял и пошёл в зал. Остановился на полпути и, обернувшись, посмотрел в окно, думая сделать шаг в обратном направлении, чтобы убедиться, так же ли неподвижны качели. Но решил этого не делать и продолжил нача-тый путь.
Он сел в кресло, что стояло возле дивана, по-прежнему думая об этих качелях, пытаясь вспомнить хоть какой-нибудь ролик на «Ютубе», где было что-то подобное, но не мог вспомнить.
–Зацени,—сказал Боря.—Бинты нашёл эластичные, они специ-альные для боя и тренировок.
–А почему красные?—спросил Костя. —Какие были,—ответил Боря.
–Понятно,—кивнул Костя.—А чего намотал на руки—трениро-ваться собрался?
–Да нет, просто,—пожал плечами Боря.—Заняться нечем было. А что—возьмём что-нибудь с собой сегодня?
–В смысле?—не понял Костя.—Оружие? —Ну да.
–Нужно взять что-нибудь,—размышлял Костя.—Но кроме вы-кидного ножа нет ничего, и он неудобный, спрятать трудно. Есть какой-нибудь небольшой ножик у тебя?
–Есть,—ответил Боря, вставая с кровати.—Я сейчас.
Он ушёл на кухню, а Костя быстро лёг на его кровать, поправляя подушку. Борис вернулся в зал с охапкой ножей. Войдя в зал, он оста-новился и на мгновенье застыл, глядя на Костю, который занял диван.
–Сука,—сказал Боря.
–Задницу поднял—место потерял,—улыбаясь, ответил Костя, указав ему на кресло.
Борис подошёл к кровати и, присев на корточки, положил на пол все ножи, что у него были. Костя стал осматривать ножи и, взяв самый маленький из всех, стал вертеть его в руках.
–Этот возьму.
–Хорошо,—сказал Борис, собрал все оставшиеся ножи и унёс их на кухню.
Костя бросил ножик на пол и уставился в телевизор. Шла скучная программа, каких много на Первом канале.
–Я посплю немного, разбуди меня к вечеру,—сказал Костя вернувшемуся из кухни Борису.
–Ладно,—ответил Борис.
Но Костя не мог заснуть, он лежал с закрытыми глазами, ут-кнувшись в угол дивана, и думал. Думал о том, как жить дальше, что делать, куда стремиться и по какой жизненной дороге ему идти. Его не радовала перспектива ходить куда-то ночами, бродить по тёмным переулкам в ожидании заработка нечестным путём. Пролежав так часа два, он поднялся, сел на диване и посмотрел прямо перед собой. Не на что-то, а куда-то. Куда-то вдаль, в даль каких-то воспомина-ний. О которых известно только ему одному, и нет необходимости посвящать в них кого-то.
–Не спится?—едко поинтересовался Боря.
–Да-а,—ответил Костя,—мысли всякие в голову лезут. Что-то всё не то и не так.
–Во сколько соберёмся сегодня?—спросил Боря, посмотрев на Костю.
–Да часам к одиннадцати,—ответил Костя, снова ложась на диван. В этот раз он заснул. Но сон ему не снился. Костя давно перестал
видеть сны, кроме одного. Это всегда был один и тот же сон с одним и тем же сюжетом, с одним и тем же местом. Он одинаково начинался и одинаково заканчивался. Он считал, что не видеть сны—какая-то особая способность, поскольку они не беспокоят человека размыш-лениями и гаданиями о том, что они значат. И поэтому он не особо жаловал сны и предпочитал о них не думать.
