Среди иллюзий - страница 7

«Завтрашний день,—подумал Костя, стряхивая пепел в банку из-под консервов, которая служила ему пепельницей,—это будущее, которое нам неведомо. Будущее становится настоящим, настоящее уходит в прошлое, и только шрамы—физические и душевные—на-поминают нам о том, что прошлое реально, оно было в нашей жизни и оставило отметину в напоминание о себе. А вместе с ним реально то, что будет, есть, и то, что давным-давно произошло. Всё это одно и то же, только видится с разных ракурсов. Гораздо интереснее, кто выбирает для нас этот ракурс…»

Костя сделал затяжку, почувствовал горечь фильтра, понял, что сигарета последняя, потушил окурок и прикрыл форточку. Он по-смотрел вниз, на улицу большого города, где в ночи сновали редкие машины и передвигались пьяные прохожие, которые искали путь домой после удачной вечеринки.

«Дар,—подумал Костя, садясь на кровать.—Что есть дар?» Костя положил руку на постель и ощутил мягкость бархатного пледа—он был местами чёрного цвета, но тут и там разбросаны ярко-алые розы и рядом—белые. Композиция красных роз с белыми в центре ему очень нравилась, это был его любимый букет.

–Дар,—сказал Костя.

Он положил голову на подушку и закинул ноги поудобнее. Он закрыл глаза и через минуту забылся глубоким сном. Всё проис-ходящее казалось ненастоящим—очертания комнаты, блеск луны и стук собственного сердца.

Он проснулся в одиннадцатом часу от звонившего на полу теле-фона. Взял трубку и сразу ответил, не посмотрев, кто звонит.

–Спишь?—спросил голос из трубки.

–Уже нет,—ответил Костя.—Привет, Борь. Что ты?

Это был Борис, что жил этажом ниже. Они общались и дружили, торчали на лестничной клетке пятиэтажного дома, вместе курили, обсуждали баб, государство и отсутствие перспектив для нынешней молодёжи. Борис жил в квартире своей бабушки—временно, ко-нечно, пока она пролёживала бока в душной палате местной боль-ницы среди таких же кашляющих, безнадёжно больных старостью пациентов, ожидая своего часа, как избавления от мук.

–Сигареты есть?—спросил Боря.—Четыре часа не курил, уши пухнут.

–Да-а, есть,—протянул Костя.

Он взглянул на экран телефона, увидел время и почувствовал неприятное урчание в желудке.

–Поесть найдёшь что-нибудь?—спросил Костя.

–Найду,—ответил Боря.—Спустишься, сигарет возьми. И за-жигалку.

–Нет, блин,—ответил Костя,—я дровами пользуюсь. —Давай, дверь открыта,—сказал Боря.

Костя положил трубку и через минуту уже натягивал джин-сы. Зайдя на кухню, он налил стакан холодной воды и выпил залпом:

–Хорошо!

Взял майку со стула и, надевая её, подошёл к двери. Забрал ключи с холодильника и нагнулся, чтобы надеть кроссовки. Выпрямившись, он посмотрел на холодильник, где лепились магнитики в форме сер-дечек—те, что дарили при заказе пиццы. Он открыл шкаф и достал свою чёрную кожаную куртку, в которой не мёрз, несмотря на холода. А на дворе стояла зима. Надевая её, вышел из квартиры и подумал: а стоит ли закрывать дверь? Там красть-то нечего. Но запер её на тот случай, если вернётся не через часок, как планировал, а бог знает когда. Он спустился на четвёртый этаж аварийного дома и распахнул открытую дверь слева. Зашёл в квартиру, скинув куртку и ботинки, прошёл на кухню.

Борис сидел за столом и пил чай. Это был невысокий парень двадцати лет с тёмно-рыжими волосами и едва заметной рыжей щетиной. Атлетического телосложения, хотя спортом не занимался. Его страстью были алкоголь и наркота, именно те зависимости, какие Константин презирал. Борис же мог днями пить и курить всё, что предложат, если это было бесплатно, и это ему, естественно, очень нравилось. Жил он в однокомнатной убогой квартире бабушки-ста-рушки, которая, как уже было сказано, доживала свой век.