– Но, Джеймс, – я почти умоляла его, – он же был твоим лучшим другом.
Он встал.
– В детстве – да. – Джеймс поправил воротничок своей оксфордской сорочки, чьи рукава украшали золотые запонки. – Но с тех пор я вырос. А Кэйд, очевидно, нет.
Алексис с сочувствием посмотрела на меня, когда Джеймс подошел к ней и взял ребенка на руки.
– Мне жаль, Кайли, – сказал он, целуя сына в лоб. – Мы тебе сочувствуем, и я надеюсь, что ты сумеешь оказать ему необходимую помощь. Каждый из нас делает свой выбор. Кэйд свой сделал.
– Ну что ж… – Я направилась к двери.
Чем ниже спускался лифт, тем тяжелее становилось у меня на сердце.
Если Кэйда надо спасать, то делать это придется только мне.
Я пешком вернулась к торговому центру Уэстлейк и села на скамейку, тупо глядя на прохожих. Мимо прошмыгнул мальчишка с желтым шариком, за ним прошла его мать. Пожилая седовласая пара, держась за руки, медленно прогуливалась по брусчатке.
Я вынула телефон из сумочки и набрала номер бабушки. Она однажды встречалась с Кэйдом, когда они с дедом прилетали в Сиэтл ко мне в гости. Тогда они друг другу понравились.
– Выходи за него, – шепнула мне бабушка после нашего совместного ужина в «Космической игле», где дедушка в последний раз побывал в 1960-х годах во время Всемирной ярмарки. Я была благодарна судьбе за то, что дед успел увидеть здание еще раз до сердечного приступа и познакомиться с Кэйдом.
– Ох, дорогая, я по тебе скучала, – сказала бабушка. Она всегда казалась мне молодой. Когда я училась в школе, ее часто считали матерью, поздно родившей ребенка. Люди редко принимали ее за мою бабушку. Но теперь ее голос звучал слабо и неуверенно, и это меня беспокоило.
– Бабушка, – прошептала я, не в силах сдержать подступившие слезы.
– Что случилась, милая? – нежно спросила она. И я сразу почувствовала себя одиннадцатилетней девочкой, которая снова оказалась в старом деревянном доме в Айове. Вот я лежу на животе в той самой комнате, где росла моя мама, на старом красно-голубом стеганом одеяле с петельками из мягкой белой шерсти по углам. Бабушка похлопывает меня по спине, а я чувствую соленые слезы, текущие по моим веснушчатым щекам к уголкам рта. В кухне печется шоколадное печенье, в воздухе витает успокаивающий аромат масла и сахара.
– Я встретила Кэйда, – сказала я.
– Твой бывший бойфренд? Я думала, он…
– Исчез? Уехал из страны? Я тоже так думала. Но он здесь, бабушка. Он в Сиэтле. И он… бездомный. Я видела его вчера и сегодня, бородатого, исхудавшего.
– Батюшки мои! – ахнула она.
– И его лучший друг ему не хочет помогать, – продолжала я. – Я пошла просто посмотреть на него. – Я смахнула слезу. – Бабушка, как мне быть? Я скоро выхожу замуж. Как мне справиться со всем этим?
Бабушка какое-то время молчала, как делала всегда, собираясь с мыслями, чтобы сказать что-нибудь мудрое.
– Кэйд едва узнал меня, – призналась я. – Он сам на себя не похож. Должно быть, с ним что-то случилось. Что-то ужасное. Я точно знаю.
– Но он в городе, – сказала бабушка. – Твой парень в городе.
Я покачала головой. Я знала, что ее память за последние годы существенно ухудшилась. Возможно, она просто забыла, что я помолвлена с Райаном.
– Бабушка, Кэйд больше не мой парень. Мой парень Райан. Я выхожу замуж за Райана. Кэйд ушел так давно. И я так и не узнала почему. Я оплакала его и стала жить дальше. Я справилась со своей болью.
Бабушку отделяли от меня тысячи миль, но перед моим мысленным взором стояло ее лицо: мягкое, только что напудренное, с добрыми пастельно-голубыми глазами, от кожи пахнет розовым мылом.
