Сажусь рядом с латиноамериканкой и кладу ногу на ногу. Места хватает, но я отодвигаюсь чуть дальше, нервно сглатываю и поправляю застежку на цепочке с маминым крестиком.
– Чем могу помочь?
Старинные напольные двухметровые часы в коридоре отбивают четыре. Их перезвон эхом отражается от стен гостиной. Мы обе терпеливо ждем, когда раздастся последний удар.
– Как уже сказала, я следователь…
– Я знаю, кто вы. Видела интервью по телевизору.
– Значит, вам известно, что я веду расследование убийств в Дип-Ривер?
Я киваю, вежливо улыбаясь, и нервно дергаю обручальное кольцо: под давлением большого пальца металл больно вонзается в кожу.
– У нас есть основания полагать, что… – Она умолкает и, чуть прикусив губу, задумчиво смотрит на меня. – Миссис Клэр, принять такое непросто, но мы располагаем данными о том, что ваш муж состоял в любовной связи с убитыми женщинами.
Все вокруг меркнет. Снова эта боль. Каждый раз пронзает сердце с той же силой. Опускаю голову, меня трясет, к горлу подкатывает тошнота, в груди жжение.
– Миссис Клэр? – Поднимаю голову и выдавливаю улыбку. – Понимаю, вам нелегко…
– Понимаете? – бросаюсь я в атаку без предупреждения. – Вам хоть однажды разбивал сердце любимый мужчина? – Мой голос дрожит, я вот-вот расплачусь.
– Нет. – Она опускает взгляд на свои ладони. На ее пальцах нет обручального кольца.
– Вы не замужем?
Следователь качает головой.
– Значит, вы меня не поймете.
– Замужество не для меня. Но могу представить ваше состояние и посочувствовать.
Повинуясь маминым наказам («Истинная красота богоугодного христианина в смирении, дочка»), натягиваю на лицо очередную вежливую улыбку.
Круз поправляет лацканы пиджака и откашливается. Сейчас она непохожа на бравую воительницу, которой казалась по телевизору. Деликатно подбирает слова, сочувствует, что-то говорит, вертя в руках блокнот, смотрит внимательно карими глазами…
Следователь Валлетта по-прежнему не спускает с меня глаз. Наши взгляды встречаются. До меня долетают слова:
– …понимаете? Где был ваш муж в ночь на восемнадцатое? Напоминающий его по описанию человек покинул квартиру Брук Сэдлер в то же время и уехал на похожей серебристой «Ауди».
Перевожу взгляд с лица громилы на изящное личико его напарницы. Она смотрит на мои губы, затем на лежащие на коленях руки. Подсаживается ближе и слегка дотрагивается прохладной ладонью до моего запястья.
– Миссис Клэр?
Ее прикосновение выводит меня из оцепенения. Глубоко вздохнув, отвечаю:
– Я не знаю, где он был… То есть мне известно, куда он пошел, но где был на самом деле, не знаю. – Я говорю как есть. Муж сказал, что работал, но где гарантии? Он и раньше заявлялся домой под утро, неся с собой запахи другой женщины и чужих духов. – Почему бы вам не спросить об этом у него?
– По совету адвокатов на некоторые наши вопросы он не отвечает, – поясняет Круз. – А теперь расскажите о ночном проникновении, которое вы упомянули.
– Прошу прощения, – бормочет здоровяк, отходя подальше, чтобы ответить на телефонный звонок. Закрыв широкими плечами довольно внушительный дверной проем гостиной, он хриплым голосом бойко разговаривает с кем-то на итальянском.
Я рассказываю о ночном происшествии, уточнив, что не опознала человека, проникшего на участок.
– Мне следует позвонить адвокату?
– Это на ваше усмотрение, но вас ни в чем не обвиняют. Вам известно, что последняя жертва работала в компании вашего мужа?
