И вправду, в обезьяннике было куда веселее. Макаки Рок, Мок и Трок смешили мальчишек и девчонок, строя им рожи, а те хохотали до упаду и подражали им теми же дурацкими гримасами. Даже взрослым было забавно смотреть, как хвостатые кривляки грызли орехи, а скорлупу бросали наружу. Толстые прутья клеток не хотели пропускать неловко пущенные снаряды и возвращали их в физиономии стрелков.
– Взрослые люди, а ведут себя, как дети! – возмущалась строгая дамочка в очках и с негодованием качала своей головой, увенчанной высоким шиньоном.
– Кошмар-р! Кошмар-р-р! – кричал какаду, но голос его вместе с ворчанием строгой дамочки тонул в общем потоке людского хохота.
– Здесь так забавно, так весело, – заявил почтенного вида старик и вытер брызнувшие от смеха слезы.
– Разумеется, для того и сделали этот замечательный зоопарк, чтобы животные людей радовали, – согласился с ним служитель в зеленом комбинезоне.
– А они и радуют. Что им еще делать, бездельникам и дармоедам?
Чей-то неприятный мужской голос заставил всех замолчать и потупиться. Нависла неловкая пауза, и никто не знал, как выйти из нее – возмутиться или согласиться с мнением неизвестного критика. Зато не растерялись младшие мыслители, и один из них убедительно заговорил тоненьким голоском:
– Они не бездельники, они не виноваты. А мы юные натуралисты и защитники природы. Мы боремся за то, чтобы никто не обижал братьев наших меньших.
– А кто их тут обидит? Вон они в каких надежных клетках сидят. Полная безопасность и для них, и для нас, – спокойно пояснил мужчина в полицейской форме и отдал честь юным защитникам.
Те стояли молча, не зная, чем возразить. Только самый юный любитель животных попытался еще что-то сказать невнятное и тихое, но полицейский был уже далеко. Зато на его место встал другой дядька огромного роста, дородный, с пышной рыжей шевелюрой.
– И нечего тут спорить, – важно заявил он. – Человек – хозяин природы, и ему принадлежит вся окружающая среда.
С таким серьезным заявлением все – и взрослые, и дети – безоговорочно согласились. Тяжелые крепкие замки на клетках были лучшим доказательством истинности слов важного рыжеволосого начальника.
Однако возле одной из клеток даже с железными нервами людям стало не по себе.
– Как в тюряге, прямо камера-одиночка, – хрипло произнес неприятного вида здоровый мужик с подбитым глазом и шрамом на щеке.
Заботливые родители поторопились отвести своих детишек подальше от подозрительного субъекта. Но любопытство пересилило страх, и все разом потянулись к глухой темной клетке, в которой, как в тюремной камере, вместо прямых вертикальных прутьев была решетка в клетку. Что за страшный зверюга сидел за ней?
– Южноафриканская гиена, относится к кошкообразным, смеется, питается старыми или больными животными, – прочитал кто-то из толпы.
Из мрака тюремного затворничества выглянула на свет уродливая лысая голова с оскаленными клыками. Существо было больше похоже на плешивого дохлого поросенка, чем на кошачьего родственника.
– Хи-хи, – противно хмыкнуло оно и скрылось в своем темном логове.
– Вот падаль, – сплюнул страшного вида мужик и отвернулся.
– А почему падаль? – спросил какой-то малыш.
Стоявший рядом с ним отец даже не знал, что ответить.
– А потому, что он падалью питается, – наконец проговорил он.
– А-а…
– Да потому что подлый зверь, – возразил мужик со шрамом.
– А разве звери бывают подлые?
