– Прости, что опоздала, – пробормотала она, подавшись назад. – Бариста, которая должна была отпустить меня пораньше, заболела. А потом мне пришлось ждать такси.
– Ничего страшного. Я пил пиво со своим братом. – Лаззеро провел ее мимо Санто. Как раз в это время в бар зашли клиенты его брата.
– Ты не познакомишь нас? – удивилась Кьяра.
– Не сейчас.
– Потому что я бариста? – В ее зеленых глазах полыхнул огонь.
– Потому что мой брат любит задавать слишком много вопросов. А мы с тобой еще не придумали нашу историю.
– Ты прав, – успокоилась Кьяра.
– Просто для сведения, – негромко бросил Лаззеро, приобняв ее за талию и направляя к одному из столиков. – Мы с Санто создали нашу компанию с нуля. У нас ничего не было. Вообще. Так что тут никто не осуждает тебя за то, чем ты занимаешься.
– А это правда, что, по словам Самары Джонс, все начиналось в этом самом баре?
– Да, мы разрабатывали идею «Суперсоника» вон за тем угловым столиком, когда учились в Колумбийском университете. Мы сохранили его для наших потомков, когда несколько лет спустя выкупили это заведение. – Он бросил на нее вопросительный взгляд. – Если хочешь, можем присесть за него. Только в нем нет ничего особенного.
– Конечно, хочу. Мне нужно узнать побольше таких вещей о тебе, чтобы все выглядело правдоподобно.
Хрупкая талия Кьяры почти помещалась в его ладони, когда он вел ее мимо одной из групп посетителей.
– Возможно, ты узнаешь обо мне и другие не менее удивительные вещи. Кстати, почему ты согласилась?
– Потому что моему отцу нужны деньги. Я не могла позволить себе отказаться.
Честно и откровенно. В этой особе, которая казалась такой нежной и женственной, явно присутствовал стальной стержень, и Лаззеро не сомневался, что она, как никто другой, поможет осуществить задуманный им план.
Он подвел ее к старому, поцарапанному столику, стоявшему в тихом уголке. Они присели, и Лаззеро случайно задел коленями коленки Кьяры, отчего та резко отодвинулась, словно обожглась. Он подавил улыбку, подумав о том, что им придется как-то решить эту проблему, чтобы выглядеть более убедительными в роли любовников.
Кьяра провела пальцем по выцарапанной на поверхности столика шероховатой молнии, ставшей логотипом «Суперсоника».
– Кто это сделал?
– Я, – криво улыбнулся он. – И нас в тот вечер чуть не вышвырнули из бара. Но мы были так увлечены идеей открыть собственное дело, что нам было наплевать.
– И как у вас получилось начать все с нуля?
– Мы с Санто получали спортивные стипендии в университете. Знали многих людей из этой индустрии и были в курсе, какой хотят видеть спортивную одежду сами спортсмены. Можно сказать, что наша продукция была сделана спортсменами и для спортсменов. Когда мы разработали убедительный бизнес-план, к нам присоединился наш крестный, выделив нам средства для запуска компании, остальные деньги пришли от спортсменов, с которыми мы вместе учились.
– А потом вы превратили свое детище в одну из самых популярных марок спортивной одежды. Впечатляет.
– Иногда приходилось двигаться в обход. В этой индустрии очень высокая конкуренция. Но у нас было видение. И оно оказалось успешным.
– Санто тоже поедет в Милан?
– Он входит в организационный комитет Летнего кубка. Санто отвечает за наши деловые связи. В остальное время он занят женщинами, – сухо добавил Лаззеро.
– Похоже, это у вас семейное, – пробормотала Кьяра.
– Думаю, ты будешь удивлена настоящему количеству моих романов с женщинами и тому, что мне приписывает бульварная пресса. В конце концов, мне нужно время для того, чтобы управлять такой успешной компанией, как наша.
