– Отойди от окна, – прохрипел в третий раз главный, раздосадованный своим поражением.
– Помогите! – закричала женщина, свешиваясь вниз.
– Тащите ее! – рассвирепел убийца.
К ней бросились сразу три или четыре человека. Она покачнулась, крикнула еще раз и вдруг рухнула вниз, с девятого этажа. Она летела со страшным криком. Потом раздался тупой удар.
– Дура, – сказал главный, – уходим. Быстро. Сейчас здесь будет полно народу.
Послышались быстрые шаги, хлопнула дверь. Резо все еще стоял в своем укрытии, боясь поверить услышанному. Он попытался пошевелиться, но почувствовал, что не может даже поднять руку. Наконец усилием воли он толкнул дверцу, буквально вываливаясь из своего тайника. И сразу же увидел лицо убитого Никиты. От неожиданности он едва не вскрикнул. Потом вскочил на ноги и, чувствуя, как его выворачивает тошнота, поспешил в гостиную, откуда выпала Надя. Его все-таки стошнило прямо на ковер в гостиной, когда подходил к окну.
Надя лежала внизу, вокруг уже собирались люди, указывающие на его окно. Он осторожно посмотрел вниз. Несколько мужчин садились в два автомобиля в пятидесяти метрах от того места, где лежало тело. Один из них, коротко остриженный, седой, в кожаной куртке, вдруг поднял глаза и увидел Резо. Не понимая, зачем он это делает, Резо медленно закрывал створки окна.
– Он был там! – заорал незнакомец. – Он был там!
– Быстрее! – крикнул кто-то. – Милиция.
Седой еще раз посмотрел вверх. И вдруг Резо что-то как толкнуло изнутри. Собрав остатки мужества, он распахнул окно и заставил себя выпрямиться во весь рост. Теперь он видел лицо убийцы. Вернее, не лицо, отдельные черты различить было трудно – он видел его маску. Целую секунду они смотрели друг другу в глаза. И хотя расстояние было достаточно далеким, им казалось, что взгляды их обжигающе близки. У Резо по лицу стекала ядовито-желтая струйка, губы тряслись. Но он ничего не замечал – видел только ненавидящие глаза убийцы.
– Идиоты, не нашли, – проворчал седой, отводя взгляд от окна, – подняться бы сейчас наверх и прикончить его.
– Не получится, – резонно заметил кто-то из его людей, садясь за руль. – У него дверь – на полдня возни. Даже автоматом не прошибешь. Гранаты нужны или мины. А милиция вот-вот будет здесь.
– Возьмем его вечером. В милиции, – уверенно заключил седой. – Теперь ему крышка. Любовница из окна упала, а друг лежит убитый. Его как пить дать арестуют. Кто ему поверит?
Взглянув еще раз вверх, главный сел в машину. Оба автомобиля отъехали от дома. Вокруг лежавшей на тротуаре в луже крови женщины собрались люди.
– Ладно, – прошептал потрясенный Резо. – Значит, теперь я знаю тебя в лицо.
На следующий день я сразу же отправился к Семену Алексеевичу и рассказал ему все. По большому счету он был для нас не просто начальником. Что-то было в нем от заботливого дядьки, который занимался всеми нашими проблемами. Вот и квартиру для меня в новом доме тоже он пробивал. Семен Алексеевич выслушал меня внимательно. И внешность у него для его профессии не типичная – и не голливудский тип охранника-громилы с квадратной челюстью, в темных очках, и не наш «качок» со зверской физиономией гориллы и квадратными плечами. Чуть выше среднего роста, чем-то напоминавший изящного ужа, только худой, с большой головой и печальными, умными глазами. Многие считают, что главное в нашей работе – кулаки и бицепсы. Но мы-то знали, что отдел планирования, которым руководил Семен Алексеевич, значил для всей операции куда больше, чем даже внешнее кольцо в оцеплении.
