– Ваше сиюминутшество, почему нет присяжных? – волновался адвокат, – боюсь выйдет очень субъективный процесс.
– Но суд присяжных появился только после Великой Французской революции, – заметила Миранда. К тому же тут на их скамье развалился какой-то, извините за выражение, жирный кот. Ну и что! – ответила на свое собственное замечание Миранда, – Почему это не может зазвонить как мой телефон?
При мысли о телефоне Миранду потянуло на прохладную траву, но её вернули:
– Это не телефон, а будильник, – сказал кот не раскрывая рта, и загадочно улыбнулся, открыв таким образом страшную тайну, но не проболтавшись.
Было объявлено начало заседания. Прокурор, похожий на измученного поэта, что-то писал и время от времени поднимал на подсудимую томные очи. Все это было довольно странно, если бы не было так.
– Зачем вы убили Железного рыцаря? – наконец изрек он, когда все уже перестали выдерживать его органическое молчание.
– Зачем я убила Железного рыцаря? Не знаю, там было темно. Дайте подумать… Нет, так не возможно думать, когда играет этот дурацкий вальс. – Миранда недовольно оглянулась на аккомпаниатора. – Зачем я убила Железного…
– Прошу поторопиться. Через несколько минут убьют изобретателя Ивана Сёмина.
– Протестую! – закричала Миранда, – как вы смеете убивать в параллельных реальностях?! Это противоречит!
– Противоречит чему? – спросил прокурор, – Тут должно быть как минимум какое-то дополнение.
Музыка смолкла, и в зале воцарилась страшная тишина. Миранда недовольно оглянулась на аккомпаниатора.
– Что вы хотели сказать? Что-то самое важное, – настаивал прокурор. Он смял листок бумаги и кинув комочек угодил Миранде по голове. Миранда айкнула, подобрала бумажку, и развернув прочитала: «ПРИЗНАЙТЕСЬ».
– Я хотела признаться, но всё оказалось намного сложнее.
Да, она хотела признаться, она для этого пошла на испытания, она для этого бежала на корабль, она для этого ещё и не это… но где вся её решительность?!
Не получив ни малейшей отдачи Миранда начала сомневаться. Ей вдруг представилась какая-то старость и не то паутина, не то рутина и ещё не весть что на немытых стаканах и последнее прости за волос в супе …и ни малейшей.
– Мне очень жаль: за какими-то мелочами вы потеряли главное, – прокурор заплакал и хотел было удалиться из зала суда, но тут ввели свидетеля. (Почему именно Теремухин? Мне он никогда не нравился.)
– Свидетель, вы желаете поведать нам каким образом пострадавший потерял голову?
– Протестую… – нерешительно произнёс адвокат и поднял вверх карандаш, – Не голову, а доспехи головной части. – Он не писал и не рисовал, и было не понятно, зачем ему вообще карандаш.
– Спасибо, это очень многозначительно с вашей стороны! – Миранда с надеждой посмотрела на адвоката, но тут же снова понурилась. – Или это только ваша работа? Кто-нибудь может сказать хоть что-то от чистого сердца?!
– Сейчас, сейчас… – адвокат ёрзал, грыз карандаш, но как ни силился, выходила только какая-то штриховка с наклоном влево. – Ми… миранда очень отважная, …как впрочем это было ясно из её чудесного имени, – лепетал он. Но тут наконец, подал голос свидетель. Афанасий Юрьевич был немного ошарашен судебной обстановкой: он пригладил свои немногочисленные волосы более подходящим образом и засвидетельствовал:
– Мне, как научному сотруднику, конечно трудно осмыслить этот факт, но я вынужден признать очевидное: пострадавший потерял голову от любви.
