– Я не За!..
Но тут властная ладонь неимоверно борзеющего землянина закрыла ей рот:
– Между прочим, ты очень и очень красивая! Тебе это известно, Горгона моя ненаглядная?! У меня, как только я тебя увидел, сразу ноги подкосились. Но учти, только ноги! Вот, думаю, теперь за этой заколдованной Эвридикой я и в ад спущусь, и самого Аида за бороду ухвачу. Но деваху всё равно размагничу! Всех змеюк из причёски повыдергаю, иголки из глаз повытряхиваю. А там, хоть и не рассветай! Впрочем, согласись, какие в аду рассветы?! Разве что от свежей порции лавы в твоём горшке?! Часто в него ходишь?! Пар идёт?!
– Вон, скотина! – Холодно процедила полностью покорённая ведьма.
– Отлично. Значит девушка горячая! Не соскучусь!
Глава 3. Страсти по Святославу
Решили Серёга Бареев с Андрюхой Котовым замутить одну классную вещь. А может просто конкретную штуку, но также вполне убойную. Не для извлечения прибыли, как большинство теперь делает и среди молодняка. Не по повелению служебного долга, как многие постарше и теперь изо всех сил выбиваются наверх по головам. Тем более, не по распоряжению политических или общественных каких-нибудь организаций. Свят-свят. Спаси и сохрани!
Просто так. Для себя. Для души. Конечно, со стороны это выглядело более чем подозрительно. Но разве они тогда об этом думали, когда загорелись идеей и были готовы всё снести перед собой ради воплощения толкового дела?!
Трудности к тому времени различались немалые. Понятно было, что даже и для души только, но платить-то, причём изрядно, непременно придётся. Тут помогало то обстоятельство, что Серёга к тому времени успел вернуться из Штатов, куда попал по программе обмена студентами и как выигравший соответствующий грант. Так что кое-какие бабки водились, он успел там поработать на автомойке, плюс прикупить подержанный пикап Wrangler цвета поюзанного сафари. На нём по городу и рассекал, вызывая завистливые и насупленные взгляды, последние, конечно, чаще от полицаев.
Андрюха при всех своих способностях за океаном не побывал, не всем фортуна показывает эту часть своего тела. Он обычным ходом или, как говорит его бабушка, «на пердячем пару» дополз до третьего курса истфака и как-то там приморозился на летней сессии. Взял академ. Потерял ко всему интерес. Таких шалопаев Америке и своих хватает с избытком. Друган Серёга, вернувшись оттуда, сказал, что ничего и там хорошего нет, зря хвалят. А может быть и потому так сказал, что сам получался как бы аналогично несостоявшимся. Похоже, его выперли оттуда, сразу как только грант закончился. Но не исключено, что простоватой физиономией не понравился лощёным янки. Синичку хоть в пшеничку заморскую, если суждено быть замызганной, то такой и останется, в какую клетку ни сунь, свою или заморскую. Не исключено, что Серёга напропалую хилял и от тамошних занятий. Всё на тачку зарабатывал, да мал-мал, говорит, по так называемой родине своей интенсивно скучал. Впрочем, возможно, что и там, как на заре туманной юности в пределах отчизны любезной, ничего постороннего в голове не усваивалось. Да и преподы повсюду оказывались одинаково мерзкие – что там, что здесь. Как от этого не пасть духом окончательно?! Невольно захочется ещё куда-нибудь прорваться, чего-нибудь необычного вновь замутить, чтобы хоть как-то напряг в душе приутих и можно было бы начать делать хоть что-то по жизни стоящее. Не существовать же, как есть?! Тогда тем более догонят и сожрут с чем осталось.
