К полуночи все успокоились. Горничная унесла пустые бокалы на подносе, а молодые люди заняли свои кровати.
Ен Сен долго не мог уснуть.
Он закрывал глаза, и почему-то ему представлялись уже не сцена и не репетиции, как обычно, а дом и родители. Он вспомнил, как мать всегда говорила ему о музыке, а он, наперекор ее желаниям, кривил лицо, искоса посматривая на фортепиано, которое досталось ему от родственников. В раннем детстве он терпеть не мог этот музыкальный инструмент и никогда не вытирал с него пыль, приводя в порядок квартиру. Отец не обращал на это внимания, а мать постоянно упрекала сына за плохую уборку.
«Что ему сделается? – недоумевал Ен Сен. – В следующий раз протру, не то с него лак слезет раньше времени. Отыскали же эту ерунду у родни, теперь мучайся, ухаживай за ним, выслушивая кучу претензий!»
Мать делала недовольный вид и шла протирать фортепиано. Сама.
Однажды, придя с занятий, Ен Сен начал внимательно рассматривать свой образ в зеркале, нашел себя привлекательным и решил больше внимания уделять своей персоне. Отец купил ему фотоаппарат, недорогой, но надежный, и просил всегда, когда они выходили гулять в город, фотографировать его и мать. Однако получалось все наоборот. Родителям приходилось фотографировать своего упрямого сына, а когда он получал свои фотографии, то радости Ен Сена не было предела. Он любовался ими постоянно, примечая, как надо повернуться, или встать в следующий раз, когда его будут фотографировать родители, чтобы получилось еще лучше.
В его комнате на стенах висели только его фотографии. Он всегда жертвовал обедами в школе, чтобы распечатать фото. Затем старательно развешивал их в несколько рядов, критически изучал каждую, изумлялся, категорично убирал не понравившиеся и рвал на мелкие кусочки.
– Кем ты собираешься стать? – однажды спросила мать, когда вошла в комнату и стала осматривать уцелевшие фотографии. – С твоей внешностью надо быть артистом.
– Вот им и стану, – отвечал Ен Сен.
– А ты знаешь, что артисты должны уметь играть хотя бы на одном из музыкальных инструментов?
– Вот когда стану артистом, тогда и научусь, – отвечал сын, понимая, на что намекает ему мать.
– Тогда будет уже поздно. Надо учиться с детства. У тебя же есть отличная возможность научиться играть на фортепиано.
Ен Сен с подозрением смотрел на улыбающуюся мать и однажды согласился.
– Хорошо, – сказал он, – но кто меня будет этому учить? Никто из вас не умеет играть на этом ящике.
– Мы наймем преподавателя и будем оплачивать твои уроки. Только мы с отцом хотели бы, чтобы наши старания не прошли даром.
И только спустя полгода Ен Сен дал окончательное согласие на то, чтобы в доме появился педагог по музыке.
Ен Сен оказался очень способным мальчиком и все схватывал на лету.
Однажды он разучил песню и, оставшись в доме один, запел ее во весь голос, аккомпанируя себе на фортепиано. Ему понравилось собственное исполнение, и он спел ее еще несколько раз, да так увлекся, что не услышал, как вернулись домой родители, встали в дверях и слушали его исполнение.
– Тебе непременно надо быть артистом, – воскликнул отец.
Ен Сен от неожиданности вздрогнул, покраснел, засмущался, но быстро взял себя в руки и спросил:
– Немного хоть получается?
– Еще как! Тебе надо работать над собой, и будет толк, – подбодрил отец.
Ен Сену было тогда четырнадцать лет. Свое увлечение фотографией он не забросил, а, наоборот, стал снимать еще более профессионально, но в большинстве случаев только себя.
