Голография или массовый гипноз, решил Ванек. Скорее всего, второе, так как часть граждан, из только что приходящих на фестиваль, не видела этого уникального явления, а вот «старожилы», кто продегустировал уже сортов десять пива, видели, бурно аплодировали чуду. После восьмой кружки Ванек тоже сфотографировал одну из лучших реклам. Он её увидел, а объектив нет. Что с него возьмёшь – железяка.
Привидения в гостях
Их было много, кто в виде Нептуна, кто в виде русалки или бравого шкипера, полощутся себе мирно на ветерке, потягивая пивко. Зрители к ним быстро привыкли и даже угощали за свой счёт, понимали, какие в наши дни у привидений деньги, а кружка меньше десятки не шла, человеческая, не ихняя миражная ведра на три. Под конец несколько загрузневшие нечистосильные собрались в хор, и спели шалыми голосами «Губит людей не пиво». Но слышали далеко не все, опять же только те, кто продегустировал не меньше пяти кружек..
Трёхметровая детвора
В гостях у фестиваля были и дети богатырей из детсадика «Макро-Микро». Вели они себя куда как прилично и спокойно, быстро откликались на любую из просьб взрослых. Ванек видел, как они грузили в кузов грузовика бутылку «Балтики», которую про запас решил увезти домой один из гостей. О ней отдельный разговор.
Бутылка на год
За ними, за этими гигантскими бутылками была огромная очередь, давка, нездоровый ажиотаж. Хватило не всем, что устроители фестиваля на будущее учтут несомненно. Запасливый народ пошёл, рачительный, впрямь ведь, на одной только таре какая экономия. К тому же и сдавать не надо, отпили горлышко, да и живи себе, как в однокомнатной квартире, да не простой, а дополнительной к имеющимся метрам, только исхитрись правильно закрепить к балкону. Мечта не помещение.
Те, кто это уже сделал, называют её «похмельным залом», потому как годами запах пива из стенок не выветривается. Один недостаток, танцевать неудобно – пол круглый.
Много чего интересного подарил райгорожанам Фестиваль, заключал Ванек с удовлетворением, всего и не расскажешь. Сколько было популярных артистов, конкурсов, соревнований, кипела богатейшая ярмарка, где самобытнейшие товары были подчинены единому прейскуранту, ни шагу в сторону от пивного направления.
Хорошее дело, от водки-то как откренивает. Ведь какая там толпа была немыслимая, а пьяных нет, все навеселе, предупредительны и учтивы.
Уф-фф, потянулся Ванек, как бы сидалище со стулом не срослось, посмотрел на часы, часов пять работы пролетели незаметно, скоро должен Куян заехать. А вот и он, легок на помине, даже досрочно прибыл на четверть часа, не сидится старику в гараже.
– Мы сегодня в какой-то мере будем отбивать хлеб у Лизы Блюдовой, – усмехнулся Ванек, – с сельским хозяйством соприкоснемся. Миня Хаузин рекомендовал нам посетить опытный участок, где уборку ячменя ведут барсуки. Ни одного зернышка потерь, уверяет он, не в пример нашим крестьянам.
– С Барменом этим не соскучишься, – сказал признательно Куян, – дошлейший старикан, ведь уже под восемьдесят, а шустрее пацана.
– Занятная личность, – согласился Ванек. – Помимо этого еще немало явок подкинул, куда нам с тобой не грех заглянуть, развлечься…
Барсуки – хлеборобы и доноры сала.
Поля, на которые ни приехали, и впрямь можно было смело относить к образцово-показательным. Огромная стая сусликов и барсуков в считанные минуты очищала их, унося зерно в защечных мешках в специальные бункера. Если раньше за это их жестоко преследовали, выливали из нор и убивали, то теперь всячески ублажают. Им и самим нравились эти цивилизованные отношения, они с удовольствием сменили норы на многоэтажные домики со многими удобствами. Трудолюбием они отличались завиднейшим, воистину хлеборобским, обостренно чувствовали, что этот страдный день год кормит. Что было совсем непривычно так это то, что работа велась в абсолютной тишине, в воздух не исторгались клубы дыма от работающих комбайнов и машин, не было даже следов, бескрайняя нива все также перекатывалась под ветерком волнами, стебель был цел, исчезало только зерно.
