Сталин и его подручные - страница 10

В мае 1899 г. семинария объявила: «И. В. Джугашвили увольняется из семинарии за неявку на экзамены по неизвестной причине». «Неизвестной причиной» могла быть пропаганда марксизма, или невнесение платы за учебу, или (как утверждала Кеке, которая приехала, чтобы привезти его домой) появление симптомов чахотки. И еще одно обстоятельство: судя по полуграмотному письму, полученному спустя сорок лет и попавшему в личный сталинский архив, Сосо стал отцом маленькой девочки. Мы знаем о ней немного: звали ее Пашей (Прасковьей Георгиевной), она жила одно время у матери Сталина, в замужестве ее звали Михайловская, а в период террора 1938 г. она исчезла (7).

Семинария все-таки поступила великодушно: выпускные отметки Джугашвили были высокими. Его оштрафовали на семнадцать рублей за потерянные библиотечные книги – всю жизнь Сталин брал книги из чужих библиотек и не возвращал их. Наконец, с Джугашвили причиталось 630 руб. за то, что, не приняв духовного сана и не желая стать школьным преподавателем, он нарушил обязательство.

В 1937 г. советским писателям заказали повести и поэмы о детстве Сталина. Некоторые решились на рискованный, хотя и заманчивый прием – писать по схеме детства Иисуса Христа. У Христа и у Сталина – отец-ремесленник, который вскоре перестает играть роль в семье, простая, немногословная мать, и в двенадцать лет всякое подобие семейной жизни внезапно обрывается. Такие подростки должны проявлять невиданную самостоятельность, они больше никогда никому не доверяют, не говоря уж о ранней умственной зрелости и категорическом неприятии чужой точки зрения. И пусть есть бесчисленные тысячи таких подростков, они не становятся мировыми тиранами. Качествами, обусловившими успех Сталина, Джугашвили к тому времени еще не обладал – во-первых, инстинктивное убеждение, что он призван властвовать, во-вторых, охотничье чутье, помогающее вовремя нанести удар по жертве, в-третьих, глубокое понимание чужой мотивации, в-четвертых, гипнотизерское мастерство в манипуляции людьми.

То, что нам известно о ранних годах Сталина, – травмы его домашней жизни, блестящие школьные отметки, искалеченное тело и сильный интеллект – это общие места в биографиях многих «великих» мужчин и женщин. Можно добавить, что предпосылкой для успеха тирана является принадлежность к этническому меньшинству или, по крайней мере, происхождение из провинции. Какую же роль сыграла грузинская национальность в формировании Сталина? Здесь мы уже имеем дело не с комплексом неполноценности провинциала или со стремлением провинциала доказать свои таланты столичному миру. Из своего грузинского наследства Сталин черпал чувство превосходства над остальными людьми, как будто такое происхождение оправдывало более жестокое и беспощадное отношение, чем те гуманные шаблоны Европы XIX века, которые так мешали другим революционерам в борьбе за новый порядок.

В Кремле этнические связи Сталина казались не сильнее, чем семейные. В 1950 г. группу грузинских историков вызвали к Сталину для беседы об их работе. Их озадачило то, как Сталин употреблял личные местоимения. Он говорил: «Они, русские, не оценивают… Вы, грузины, умалчиваете…» Если русские – это «они», а грузины – «вы», тогда какая же национальность у сталинского «я», когда же он говорил «мы»? Как многие нерусские большевики – евреи, армяне, поляки, латыши или грузины, – Сталин лишился одной национальности, не приобретя второй: может быть, национальность в социалистическом обществе вычеркнута гражданством. Тем не менее Сталин остался грузином даже в большей степени, чем Дзержинский – поляком или Троцкий – евреем. Чтобы вникнуть в его мышление, надо углубиться в его грузинское воспитание и наследие.