– Я понимаю ваше желание помочь Александру Матвеевичу, но сейчас это невыполнимо. Свободных должностей в штатном расписании Штаба РККА нет. У оперативного управления такое же положение – объем работы резко возрос, а людей осталось столько же. Если «инстанция» примет решение об увеличении численности РККА, тогда можно на что-то надеяться, но не раньше.
Высказав руководителю разведки то, что он считал нужным, Тухачевский сменил тему разговора:
– Очень хотелось бы послушать доклад Лангового, Ян Карлович, о военной цензуре и дезинформации в разведке, но, к сожалению, совсем нет времени. Прошу прислать мне экземпляр стенограммы совещания, чтобы ознакомиться с докладом. И, кстати, вам надо принять меры предосторожности и при печатании, и при рассылке, чтобы ни один экземпляр стенограммы не ушел «на сторону».
На следующий день Берзин внимательно слушал доклад помощника Никонова Александра Лангового о военной цензуре, о разглашении военных тайн в газетах, журналах и книгах и о дезинформации как мощном и очень результативном, в случае успеха, оружии разведки. Докладчик говорил об агентурной дезинформации и дезинформации через прессу, приводил исторические примеры, говорил о военной цензуре и сохранении военной тайны в печати. К сожалению, у многих представителей комсостава РККА представление о военной тайне, о том, что можно и что нельзя публиковать в печати, полностью отсутствовало. О сохранении военной тайны не говорили на лекциях в Военной академии, и большинство ее выпускников имело об этой проблеме весьма смутное представление.
После доклада Лангового и обмена мнениями Берзин решил сказать несколько слов для иллюстрации доклада:
– Я хочу привести один характерный пример, подтверждающий выступление товарища Лангового. Вы знаете, что мы посылаем часть информации, получаемой агентурным путем, в отдел международных связей Коминтерна. Пятницкий – опытнейший конспиратор и прекрасно знает, как обращаться с такой информацией. Но о сотрудниках его отдела этого, к сожалению, сказать нельзя. В июле 1925 года в очередном номере журнала «Коммунистический интернационал», который распространяется в тысячах экземпляров за границей и, конечно, находится под контролем контрразведок крупнейших стран мира, была помещена статья «Переговоры о гарантийном договоре». Автор статьи, скрывшийся под псевдонимом «СТ», поместил в ней три страницы совершенно секретных агентурных данных, взятых из политического бюллетеня Разведупра. Хорошо, что мы вовремя заметили публикацию в журнале и успели принять своевременные меры, чтобы избежать провала агентурного источника, передавшего эту информацию.
Важно сохранять в тайне и детали военного ведомства, так как иногда по мелочам устанавливается многое. Военная цензура должна повести борьбу с разглашением военной тайны, которая у нас чуть ли не на 90 % доходит до противника в докладах, статьях, выступлениях. Мы слишком многое публикуем в печати. Ничего подобного мы не наблюдаем за границей.
Дело Порецкого
В июне 1927 года за кордон уходил очередной нелегал Разведупра. Начальник Управления хорошо знал этого человека, но по сложившейся уже традиции еще раз пересмотрел его личное дело. Короткая по тем временам анкета, всего из 16 пунктов. Порецкий Игнатий Станиславович. Польский еврей, родился во Львове 1 января 1899 года. Место работы – 4-е Управление Штаба РККА. Окончил среднее учебное заведение во Львове в 1917 году и потом проучился два года в Венском университете на юридическом факультете. Для того времени – вполне нормально. В 1924 году женился, жена работала вместе с ним в военной разведке. Был членом компартии Польши с 1921 года. В 1922 году был арестован в Польше. Отсидев 8 месяцев в тюрьме, был освобожден под залог и тут же покинул страну. Не воевал и ни в каких армиях не служил. На вопрос анкеты, бывал ли за границей, где, когда и чем там занимался – короткий ответ: «Да, все время. Нелегальной работой». Владел польским, немецким и русским языками. Вот то, что можно было узнать из анкеты об этом разведчике.
