Сталин. Том 1. Парадоксы власти. 1878–1928. Книги 1 и 2 - страница 40

Формально его обвиняли в том, что его отец Бесо не уплатил положенных налогов в Диди-Лило, селе, которое Бесо покинул более тридцати лет назад, однако по бумагам продолжая числиться его жителем. Джугашвили оказался в камере Метехской тюрьмы – стоявшей на утесе, мимо которого он проходил в 11-летнем возрасте по пути на фабрику Адельханова, где работал вместе с отцом. Судя по всему, Михо Давиташвили и прочие друзья собрали деньги и выплатили за Бесо его недоимку, после чего Джугашвили вышел на свободу. Из Гори приехала Кеке, настояв на том, чтобы какое-то время пожить вместе с ним в его комнате в обсерватории, – и тем самым поставила его в неудобное положение. Она «жила в постоянном волнении за сына, – вспоминала их соседка и дальняя родственница (Мария Китиашвили). – Я хорошо помню, как она приходила к нам и плакала о своем дорогом Сосо: где-то он сейчас, не забрали ли его жандармы» [197]. Вскоре полиция установит слежку уже за самой Кеке и будет время от времени вызывать ее на допросы. Остается неясным, почему жандармы не арестовали Бесо, который жил в Тифлисе (Иосиф время от времени получал от отца сапоги кустарного изготовления) [198]. Неясно и то, почему Джугашвили не был арестован и за свой долг государству, которому он не вернул выплаченную ему стипендию. Не стоит сбрасывать со счетов полицейскую некомпетентность. Но арест за долги Бесо производит впечатление предлога, предупреждения юному радикалу или, возможно, маневра с целью пометить его: Джугашвили был сфотографирован для полицейской картотеки. Он вернулся на работу в обсерваторию, но вместе с тем продолжил нелегальное чтение политических лекций и оставался под надзором. «По агентурным сведениям Джугашвили социал-демократ и ведет сношения с рабочими, – отмечали в полиции. – Наблюдение показало, что он держит себя весьма осторожно, на ходу постоянно оглядывается» [199].

Нелегальная социалистическая агитация едва ли сколько-нибудь заметно выделялась на фоне распространенных на Кавказе петушиных боев, бандитизма и проституции (как сексуальной, так и политической), по крайней мере на первых порах. Уже в 1900 году подавляющее большинство жителей Тифлиса, находившихся под надзором полиции, составляли армяне, за которыми следили, опасаясь их связей с соплеменниками, проживавшими за границей, в Османской империи. Но всего несколькими годами ранее персонажами большинства полицейских досье на «политических» подозреваемых были грузины и социал-демократы – таковых насчитывалось 238, включая Джугашвили [200]. 21 марта 1901 года полиция совершила налет на Тифлисскую обсерваторию. Хотя Джугашвили отсутствовал, когда полиция обыскивала имущество, принадлежавшее ему и другим служащим, возможно, что он находился неподалеку, был выслежен и тоже подвергся личному обыску [201]. Но даже если дело обстояло так, полиция не арестовала его – возможно потому, что хотела продолжить за ним слежку в надежде выйти на его товарищей. Но, как бы то ни было, метеорологическая карьера будущего Сталина на этом закончилась. Он навсегда ушел в подполье.