Сталин. Том 2. В предчувствии Гитлера. 1929–1941. Книги 1 и 2 - страница 26

Вместе с тем 17 ноября 1929 года Советский Союз приступил ко второй части крупной военной операции в Маньчжурии. Китайская политика Сталина, «единый фронт», ставивший на первое место сопротивление империализму и потому принуждавший китайских коммунистов к союзу на правах младших партнеров с получавшими от СССР поддержку «буржуазными» националистами (Гоминьданом), не оправдала себя. Вождь националистов Чан Кайши устроил резню китайских коммунистов и объединил под своей властью значительную часть Северного и Южного Китая. Важнейшим исключением была Маньчжурия, находившаяся под властью сидевшего в Мукдене военачальника Чжан Сюэляна, унаследовавшего своему отцу, убитому японцами, известного как Молодой Маршал. Вступив в сговор с Чан Кайши, Чжан Сюэлян совершил налет на советское консульство в Харбине, добыл документы, указывавшие на советскую подрывную деятельность, и захватил совместно управлявшуюся Китайско-Восточную железную дорогу – построенное еще при царе спрямление Транссиба, обеспечивавшее России сферу влияния в Маньчжурии [165]. Войска Чжан Сюэляна, намеревавшегося изгнать советских представителей из Маньчжурии, нарушили принцип экстерриториальности, гарантировавшийся договором, и арестовали советских служащих КВЖД, обвинив их в ведении коммунистической пропаганды и подстрекательстве к бунту. В ответ советские власти арестовали находившихся в СССР китайских торговцев и в августе 1929 года разорвали дипломатические отношения [166].

Сталин подозревал, что мукденский повелитель в не меньшей степени, чем гоминьдановское правительство в Нанкине, находится на содержании у британцев, японцев или американцев (либо всех трех) и что захват железной дороги, соответственно, может быть диверсией. Он приказал создать Особую дальневосточную армию, состоящую из местных призывников (а также из некоторого числа поволжских немцев, отдельной национальной бурятской кавалерийской дивизии и батальона советских корейцев). Командовал ими Василий Блюхер, бывший главный военный советник у Чан Кайши [167].

Мукденским регулярным и иррегулярным войскам Чжан Сюэляна, насчитывавшим до четверти миллиона человек, помогали тысячи эмигрантов-белогвардейцев. Всего в 125 милях к югу от Харбина находились японские войска, охранявшие ответвление КВЖД – Южно-Маньчжурскую железную дорогу от Харбина до Порт-Артура; она тоже была построена царской Россией, но в 1905 году ее аренда была уступлена японцам по итогам Русско-японской войны. (Вся эта территория у китайцев называлась «Гуаньдун» или «Квантун», что означало «к востоку от горного перевала», за которым лежала Маньчжурия [168].) Учитывая эту ситуацию, Сталин не решался покарать китайцев силой оружия, несмотря на понукания Ворошилова, но, после того как советский генеральный консул в Токио получил заверения от японского промышленника с хорошими связями, что японцы не будут вмешиваться в советско-китайский конфликт, если только силы Красной армии воздержатся от глубокого вторжения в Маньчжурию, Сталин дал добро на военное решение [169]. С обеих сторон было мобилизовано более 300 тысяч солдат, моряков и летчиков, включая советские резервы и пограничников, в итоге на фронт или в его окрестности было отправлено около 20 % всей Красной армии. Блюхер составил военный план (воспользовавшись дореволюционными архивами); Ворошилов сделал своей полевой ставкой Читу. И Чан Кайши, и Молодой Маршал недооценили советскую решимость и возможности, включая превосходящие военно-воздушные силы и способное полевое командование.