Сталин. Том 2. В предчувствии Гитлера. 1929–1941. Книги 1 и 2 - страница 5

Манеры Сталина отличались грубостью. Когда 5 апреля 1930 года один из руководителей советской экономики нарисовал черными чернилами карикатуру на наркома финансов Николая Брюханова, изобразив его подвешенным за мошонку, Сталин написал на рисунке: «Членам П.[олит]Б.[юро]. За все нынешние и будущие грехи подвесить Брюханова за яйца; если яйца выдержат, считать его оправданным по суду, если не выдержат, утопить его в реке» [9]. Однако при этом Сталин старался выглядеть солидным государственным деятелем, вычеркивая свои шутки и грубости даже из стенограмм официальных заседаний, которые предназначались только для внутреннего распространения [10]. Во время выступлений, желая подчеркнуть свои слова, он иногда поднимал указательный палец, но обычно избегал театральщины. «У Сталина все жесты были очень размеренны, – вспоминал Артем Сергеев. – Он никогда резко не жестикулировал». Помимо этого, Артем усвоил, что его приемный отец скуп на похвалу. «В выражениях он никогда не употреблял превосходных степеней: чудесно, шикарно… Он говорил „хорошо“. Выше „хорошо“ он не говорил, не оценивал. Мог сказать „годится“. „Хорошо“ – это было высшей похвалой из его уст» [11].

Сталин нередко поминал Бога («не дай бог», «прости, господи») и ссылался на фарисеев и другие библейские сюжеты [12]. В своем родном городе Гори он жил напротив собора, ходил в приходскую школу, с чувством пел в хоре и решил стать священником или монахом, сумев поступить в тифлисскую семинарию, где он молился девять-десять раз в день и прошел полный курс обучения, хотя и не сдал выпускных экзаменов. К тому времени он уже увлекся запрещенной литературой, начав с Виктора Гюго и постепенно дойдя до Карла Маркса, проникся неприязнью к организованной религии и забыл о былой набожности [13]. Слухи о том, что Сталин в 1930-е годы посещал церковные службы, так и не получили подтверждения [14]. В пометках Сталина, оставленных им в произведениях Достоевского и Анатоля Франса, он по-прежнему проявляет внимание к таким темам, как Бог, церковь, религия и бессмертие, но в отношении глубины и сущности этого интереса трудно сказать что-либо определенное [15]. Как бы то ни было, он уже давно отказался от христианских представлений о добре и зле [16]. Его нравственной вселенной была вселенная марксизма-ленинизма.

Судя по всему, у Сталина было очень мало любовниц и определенно не было гарема. Его семейная жизнь не была ни особенно счастливой, ни особенно несчастливой. Его отец Бесо умер относительно молодым, что не было редкостью в начале XX века; мать Кеке вела одинокую жизнь в Тифлисе. Первая жена Сталина Кетеван (Като) Сванидзе, грузинка, на которой он женился в 1906 году, через год умерла в мучениях от болезни, обычной для Баку. Он женился снова, на Надежде (более известной как Надя) Аллилуевой, русской, в 1901 году родившейся в Тифлисе и одно время тоже жившей в Баку. Сталин знал ее еще ребенком. Они поженились в 1918 году, когда Сталину официально было 39 лет (в реальности – 40). Надя работала его секретарем, затем была одним из секретарей у Ленина, но у нее были более серьезные амбиции. У супругов родилось двое здоровых детей – Василий (г. р. 1921) и Светлана (г. р. 1926). Кроме того, у Сталина был сын от первого брака – Яков (г. р. 1907), который по воле отца в течение первых 14 лет жизни воспитывался у родственников в Грузии. Сталин избегал контактов со своими многочисленными кровными родственниками с отцовской и материнской стороны. Правда, его жизнь проходила среди родни со стороны жен – многочисленных братьев и сестер Като и Нади и их супругов, – но с течением времени его интерес к ним угасал. Его личная жизнь была принесена в жертву политике.