Сталин. Том 2. В предчувствии Гитлера. 1929–1941. Книги 1 и 2 - страница 9

. Прославляя Сталина, люди прославляли свое дело и самих себя как его приверженцев. Сам он выступал против своего культа [35]. Сталин называл себя дерьмом в сравнении с Лениным [36]. В черновой вариант предназначенного для «Правды» репортажа о встрече Сталина с делегацией колхозников из Одесской области, состоявшейся в ноябре 1933 года, он вставил имена Михаила Калинина, Молотова и Лазаря Кагановича, чтобы создать видимость коллективного руководства страной [37]. Аналогичным образом, по словам Анастаса Микояна, Сталин упрекнул Кагановича, сказав ему: «Что это такое, почему меня восхваляете одного, как будто один человек все дела решает?» [38] Трудно сказать, что двигало им в подобных случаях – ложная скромность, неподдельное смущение или просто непостижимые глубины его личности, – однако продолжительные овации доставляли ему явное удовольствие [39]. Как вспоминал Молотов, «сначала [Сталин] боролся со своим культом, а потом понравилось немножко» [40].

Помимо этого, Сталин воплощал в себе многонациональный Союз. СССР, как и Российская империя, представлял собой уникальную евразийскую формацию, которая раскинулась на двух материках, не будучи при этом ни Европой, ни Азией. Сталин скептически относился к идее о том, что национальности со временем отомрут, в отличие от многих левых, поклонявшихся классу [41]. Национальная принадлежность в его глазах была и упрямым фактом, и возможностью, средством преодолеть предполагаемую отсталость [42]. Он уделял внимание насаждению лояльного партийного правления, скажем, на Украине или в своей родной Грузии, но в гораздо меньшей степени, чем российской истории и геополитике [43]. Россия пришла к представлению о себе как о провиденциальной силе, господним волеизъявлением имеющей особую миссию в мире. Российский двор своей роскошью затмевал все прочие монархии, но, несмотря на все успехи индустриализации, Россия оставалась аграрной империей, державшейся на плечах крестьян. Амбиций у нее всегда было гораздо больше, чем ресурсов, и это несоответствие усугублялось тем фактом, что у России не имелось естественных границ. Это влекло за собой покорение соседних земель, прежде чем они могли быть использованы в качестве трамплинов для гипотетического вторжения, и тем самым задавало динамику «оборонительного» экспансионизма. Такой была Россия, которую унаследовал этот грузин и которой он отдал всего себя как своему социалистическому отечеству.

Живой человек из плоти и крови, коммунист и революционер, окруженный врагами диктатор в окруженной врагами диктатуре, ужасный поджигатель классовой войны, воплощение всемирного коммунистического дела и евразийского многонационального государства, яростный защитник возрождающейся России, Сталин делал то же, что делали другие признанные вожди: он сформулировал и преследовал непротиворечивую цель, которой в данном случае являлось мощное государство, опирающееся на сплоченное общество, искоренившее капитализм и строившее индустриальный социализм [44]. Такие эпитеты, как «кровожадный» и «лживый», лишь в ничтожной степени описывают личность, с которой читатель встретится в настоящем томе. В то же время Сталин магнетически воздействовал на миллионы. Его колоссальный авторитет опирался на выкованную им сплоченную фракцию, построенный им мощный аппарат и марксистско-ленинскую идеологию, сложившуюся при его участии. Но его власть многократно усиливали простые люди, проецировавшие на него свои непомерные ожидания по части справедливости, мира и изобилия, а также национального величия. Диктаторы, накопившие огромную власть, нередко растрачивают себя по мелочам, бесконечно разглагольствуя о своих навязчивых идеях и парализуя государство. Но Сталин сосредоточился на создании великой социалистической державы. И в эпоху с 1929 по 1936 год, о которой пойдет речь в части III, он построил великую социалистическую державу с первоклассными вооруженными силами. Сталин был мифом, но он оказался равным мифу.