Сталин не любил оправданий типа «мы просчитались», «не удалось вскрыть замысел», «враг ударил внезапно там, где не ждали». Каждый командир, каждый командующий обязан исключить все эти просчёты, поскольку цена их слишком высока – от потери личного состава, до трагедии в масштабе страны.
Сталин отмечал не только просчёты и ошибки других, он умел находить и исправлять и свои ошибки – черта, делающая честь каждому, кто на это способен.
Видел ли он и свою вину в том, что произошло в самом начале войны, но что закладывалось в предвоенные месяцы? Да, видел. Он понял одну из главных ошибок, совершённую ещё в феврале сорок первого при назначении начальником Генерального штаба генерала армии Жукова. Ошибка была даже не столько в самом этом назначении, хотя он ведь знал точную характеристику, данную Жукову Рокоссовским в то время, когда Жуков ещё был в подчинении Константина Константиновича.
При решении вопроса о назначении Жукова Борис Михайлович Шапошников напомнил характеристику Рокоссовского, сделанную ещё в тридцатом году. Константин Константинович Рокоссовский, в то время командовавший 7-й Самарской кавалерийской дивизией, 8 ноября 1930 года написал в аттестации, что, учитывая уровень знаний и склад характера, командир 2-й кавалерийской бригады Г.К. Жуков «может быть использован с пользой для дела на должности помкомдива или командира мехсоединения при условии пропуска через соответствующие курсы. На штабную или преподавательскую работу назначен быть не может – органически её ненавидит».
А уже 11 марта 1941 года новоиспечённый начальник Генерального штаба Жуков представил доклад, в котором говорилось, что после окончания войны с Англией «…Германия, вероятнее всего, развернёт свои главные силы на юго-востоке от Седлец (район Чехии) до Венгрии с тем, чтобы ударом на Бердичев, Киев захватить Украину».
Именно Украину. Речи не шло о Московском направлении, традиционном для всех агрессоров.
Мало того, Жуков старался всеми силами убедить Сталина, что Гитлер начнёт войну против СССР не ранее победы над Англией.
А спустя несколько дней – 20 марта 1941 года – подобное же заявление сделал в докладе Сталину и начальник разведуправления Генерального штаба генерал Голиков. Он высказал мнение, аналогичное мнению Жукова, наверняка согласованное с ним:
«1. …считаю, что наиболее возможным сроком начала действий против СССР будет являться момент после победы над Англией или после заключения с ней почётного для Германии мира.
2. Слухи и документы, говорящие о неизбежности весной этого года войны против СССР необходимо расценивать как дезинформацию, исходящую от английской и даже, может быть, германской разведки».
Сталин принял во внимание эти заявления, но не руководствовался ими, а делал своё главное дело – готовил страну к отражению агрессии. И вот тут случился промах, который в значительной степени повлиял на события начального периода войны. В феврале 1941 года, вскоре после своего назначения, Жуков при поддержке Тимошенко добился перевода в подчинение Генерального штаба военной контрразведки, которая прежде относилась к ведомству НКВД. То есть Жуков и Тимошенко обезопасили себя от контроля за своей деятельностью. Начальник Особого отдела РККА стал подчиняться наркому обороны и начальнику Генерального штаба и назначаться на должность приказом наркома.
Сталин нередко вынужден был идти навстречу руководству армии, если обоснования были вразумительными. А уж Тимошенко постарался… Так же точно при своём назначении наркомом он вытребовал упразднение института военных комиссаров, и с июля 1940 года в армии вместо комиссаров появились политработники, уже не имевшие таких прав, которые имели комиссары.
