Сталин VS Троцкий - страница 5

– Вот как? – удивился уже окончательно проснувшийся генерал. – Что же я могу сделать, если это приказание военного министра? Могу тебе только посоветовать одно – поезжай к генерал-прокурору и обжалуй распоряжение.

Через два часа Никитин явился в дом министра юстиции. Его обязанности временно исполнял Скарятин. Он выслушал начальника контрразведки и обещал немедленно внести протест. В одиннадцать утра Скарятин позвонил Никитину и извиняющимся голосом сообщил, что постановление правительства об отмене ареста Троцкого является окончательным.

О намерении арестовать Троцкого узнал весь Петроград. К начальнику контрразведки с протестом явилась группа возмущенных членов Петроградского совета, что характерно – не симпатизировавших большевикам.

– Как? Вы хотели арестовать Троцкого? – В их вопросе Никитин услышал даже не упрек, а некое сострадание, словно начальник контрразведки был не в своем уме.

– Да, и сейчас этого требую!

– Но ведь это Троцкий! Поймите – Троцкий! – наперебой говорили депутаты.

По словам Никитина, постановление об аресте Ленина протеста не вызвало.

Тем временем следственные органы Временного правительства пришли к выводу, что лидеры большевиков в первых числах июля пытались поднять вооруженное восстание против государственной власти. Большевиков объявили контрреволюционерами.

Ленин обреченно сказал Троцкому:

– Теперь они нас перестреляют. Самый для них подходящий момент.

«Одной из главных причин того, что симпатии к Ленину лично, а следовательно, и к большевикам, в это время сильно пали, я вижу в его нежелании предстать перед судом, – вспоминал польский социалист Вацлав Сольский, член Минского совета рабочих и солдатских депутатов. – На массы такого рода вещи, а в поведении Ленина массы усматривали прежде всего личную трусость, действуют гораздо сильнее, чем самые серьезные политические обвинения. Ленина на митингах гораздо реже обвиняли в том, что он германский агент, чем в том, что он струсил и спрятался в то время, когда его друзья и товарищи по партии арестованы».

За две недели до этого русская армия начала наступление на Юго-Западном фронте. За ним двинулся вперед и Западный фронт. Но немцы быстро перешли в контрнаступление, и русские войска сначала остановились, а потом и отступили. Но почему? Кто виноват? Плохие командиры, недостаток оружия и боеприпасов? Или предательство?

3 июля в Петрограде начались волнения. Совпадение мятежа с немецким наступлением казалось очевидным доказательством того, что мятеж организован на немецкие деньги. Именно тогда заговорили о предательстве большевиков, о том, что они выполняют задания немецкого Генерального штаба.

Судебное следствие по «делу большевиков» вела Петроградская окружная палата. Следователи опирались на показания прапорщика 16-го Сибирского полка Дмитрия Спиридоновича Ермоленко. Он попал в плен к немцам еще в ноябре четырнадцатого года. В мае семнадцатого его задержали при попытке перейти линию фронта. О нем начальник штаба Верховного главнокомандующего генерал Антон Иванович Деникин 16 мая доложил военному министру Керенскому.

Ермоленко на допросах показал, что в начале войны попал в плен, а в 1916-м был завербован немцами и обещал им добиваться сепаратного мира с Германией и отделения Украины. Прапорщик утверждал, что Ленин послан в Россию стой же целью. Ермоленко был несколько раз контужен еще в Русско-японскую войну и производил впечатление психически нездорового человека. На допросах он выдвигал совершенно фантастические идеи.