– Народ может подождать, когда страна находится в преддверии больших побед! У самого английского короля во дворце не горит большая часть его каминов! – гневно восклицал сэр Уинстон. – У меня самого в резиденции камин горит только три часа вместо положенных четырех, и ничего, держусь! Сегодня мы все в одном строю и испытываем одинаковые неудобства ради одной цели – победить Германию.
Когда адмирал Каннингем доложил премьеру, что французы оказывают ожесточенное сопротивление союзному десанту, пытающемуся высадиться в Федале, Сафи и Мехдии, у того возникло сильное волнение. Под ложечкой неприятно засосало, заныло в правом виске – одним словом, появились все признаки приближающихся неприятностей.
Когда же стало известно, что главную проблему для десанта в Федале создают пушки французского линейного корабля «Жан Бар», Уинстона пробила дрожь вперемежку с яростью.
– О черт! Так и знал! Чувствовал, что эта недоделанная французская посудина обязательно влезет и испортит все дело. Как нам не повезло, что мы не смогли вовремя отправить его на дно морское! – бормотал взбудораженный Черчилль, вспоминая операцию «Катапульта» двухлетней давности.
– Не стоит так беспокоиться, сэр Уинстон, – стал успокаивать премьера его военно-морской адъютант командор Хьютон. – У американцев один только линкор «Массачусетс» имеет 406-миллиметровые орудия против 360-миллиметровых пушек «Жан Бара». Вместе с крейсерами «Тускалуза» и «Уичита» и авианосцем «Рейнджер» они приведут французов к молчанию.
– Вы забываете о той степени обозленности на нас французов за Мерс-эль-Кебир. Они будут сражаться до последнего солдата, до последнего снаряда. Мерзкие люди. К тому же нельзя забывать, что у них одиннадцать подводных лодок, способных сказать свое веское слово, – как истинный британец, премьер постоянно помнил о той морской блокаде, что устроили его родному острову немецкие подводные лодки сейчас и двадцать с лишним лет тому назад.
– Самолеты «Рейнджера» способны заметить и потопить любую подлодку, идущую в боевом положении.
– Охотно в это верю, но постоянно помню о его величестве случае, который любит рушить, казалось бы, незыблемые расчеты.
– Давайте подождем, сэр, – миролюбиво предложил командор, но вновь поступившие сообщения не прибавили оптимизма. Выяснилось, что из-за неучтенной силы течения эсминцы эскорта потеряли баржи с десантом, из-за чего они в нужный момент оказались без огневого прикрытия. Под огнем французской обороны они смогли приблизиться к берегу, где их ждало новое испытание в виде рифов.
Часть кораблей с десантом наскочила на подводные камни, и морская вода стала проникать в их трюмы. Все это произошло столь стремительно, что находившиеся на баржах солдаты не успевали покинуть их, а те, кто мог выбраться на палубу, не успевали избавиться от тяжелого вооружения и тонули.
Те самоходные баржи, что сумели благополучно преодолеть смертельный барьер, столкнулись с другой проблемой в виде прибрежных мелей. Их присутствие стало неожиданностью для капитанов десантных барж, вследствие чего они все прочно сели на мели и не смогли вернуться за новой частью десанта. Тем самым обрекая уже высадившиеся соединения на уничтожение.
К огромному счастью для американских солдат, в рядах французского командования в Федале не было единства. И если моряки с летчиками были готовы оказать американцам упорное сопротивление, то армейское командование было склонно сдаться янки, но на почетных условиях. С одним из таких командиров полковником Ксавье встречались американские разведчики, и он обещал оказать максимально возможное содействие союзному десанту.
