* * *
Десять фигур в легко узнаваемых черных комбинезонах с серыми вставками вышли с комбината «Дружба» на закате сумрачного дня, когда солнечные лучи все же вырвались из-за свинцовых туч. Однако их появление не вызывало теплых ассоциаций, а выглядело скорее устрашающе. Преломляясь в облаках над самой линией горизонта, свет солнца широко расплылся кровяной лужей, окрасив небо во всевозможные оттенки красного: от розового до багрового.
Блатыри оказались людьми достаточно суеверными и отреагировали на эту картину недовольным шепотом: дескать, не стоит идти на дело при таком знамении, добром не кончится. Волнение самых впечатлительных нашло мистический отклик и у остальных, вынудив капитана жестко пресечь разброд в отряде.
– Разговорчики в строю! Вы мне еще на кофейной гуще гадать начните, барышни кисейные! Совсем расслюнявились, еще даже от базы не успели отойти! Зачем, по-вашему, я заставлял вас попрыгать перед выходом, для чего подтягивал снаряжение?
– Чтобы ничего не бренчало, – подал голос кто-то.
– А какой в этом смысл, если ваш треп за триста метров слышно? Балаболки, блин! На подходе к нейтральной полосе тишина должна быть гробовая! Общаемся только знаками, как я учил, иначе противник вас услышит, а мы его нет. Тогда точно беды не миновать. Так что соберитесь, тряпки!
Фактически офицер использовал древний психологический прием – «взять на слабо», устыдив за страх тех, кто всегда по жизни друг перед другом, а тем более перед посторонними, пытался казаться образцом бесшабашности и презрения к опасности. Как говорится, понты дороже денег, а стремление к ним – сильнее любого риска. Но одно дело теория и совсем другое убедить девятерых волков, недостаток мозгов восполняющих обостренным чутьем. Особенно, когда сам догадываешься о грядущей развязке вылазки.
Тем не менее, у Переведенцева почти получилось, чтобы взбучка возымела действие. Имея дело с кодлой, всю жизнь промышлявшей грабежами и убийствами, не приходится рассчитывать на чудесное превращение бандитов в правильных парней из-за навязанной им пару дней назад присяги. Достаточно тявкнуть одной дерзкой или дурной шавке, и только что поджавшая хвосты стая может кинуться на отважного человека, осмелившегося их дрессировать. Ветеран «Чести» держал в уме закон Мерфи, гласящий, что «если какая-нибудь неприятность может случиться, то она обязательно произойдет», и потому услышанное в ответ не застало его врасплох.
– Полегче, капитан, а то ведь неизвестно, как оно может повернуться, когда дойдем до места. В перестрелке с врагом пули летают во все стороны. Обстановка накаленная, как бы рука не дрогнула.
– С чего это вы разнервничались? – будто не услышал угрозу Переведенцев. – Если есть среди вас не фартовые или боящиеся всякого риска, поднимите руку, я оборву их мучения на месте.
Не услышав ничего в ответ, капитан повернулся к бунтарям спиной, демонстрируя, что тема исчерпана. Через секунду он услышал характерный звук, издаваемый впившейся в землю пулей. Взгляд, невозмутимо брошенный капитаном через плечо, застал немую сцену: новообращенный борец с порождениями Зоны, известный среди своих криминальных корешей под прозвищем Стольник, застыл с округлившимися от удивления и испуга глазами в неловком положении – вцепившись в рукоятку пистолета, уже почти вытащенного из кобуры. Именно у его ног взвился фонтанчик, рожденный выстрелом из «бесшумки», и бандит благоразумно не стал считать это случайностью.
