Ответом мне послужила тишина. Но вот что странно, спускаясь в лифте, я думала о том, что расстроена отказом Эдриана на моё предложение остаться рядом и помочь. После сегодняшнего утра он не берет меня за руки, не обнимает, не целует. Да он вообще меня ни коснулся ни разу за весь день! И как это понимать? Неужто действительно наигрался? Господи Иисусе, святая Мария кто бы мне объяснил я горюю или же радуюсь?
– Ты странная, Ана.
Мы едем в лимузине с шофёром Эдриана и Линде вздумалось поговорить по душам. Отличное место, ничего не скажешь.
– После твоего возвращения с Эдрианом я не знаю, что и думать.
– Со мной полный порядок. Просто вчера было слишком много эмоций.
– Ты хотя бы можешь сказать, он продолжает оставаться в друзьях или уже стал заклятым врагом?
– Подожди открывать военную кампанию и созывать рекрутов на боевое построение.
– Если способна язвить, значит ты не безнадёжна.
– Ненавижу, когда ты превращаешься в занудную липучку.
– Я тоже люблю тебя, детка.
Уже дома, посетив душ по очереди, и я надеюсь, что мистер извращенец все ещё на работе, чтобы не подглядывать за мной во время гигиенических процедур, мы с Линдой разлеглись на диване перед телевизором и уплетали китайскую еду навынос. Благоразумная Лин заказала доставку в офис. Иногда это очень даже неплохо, жить вместе с предусмотрительной и хозяйственной подругой.
На следующее утро я проснулась одна. Ну, что могу сказать, пробуждение вышло гораздо хуже вчерашнего, когда один наглый босс, любящий подсматривать, целовал меня ласковыми губами. Просыпаться одной – оказывается совсем невесело. Тут возникает вопрос: «А почему Линда до сих пор не съехалась с Джейсоном, ведь они встречаются достаточно долго и более чем неравнодушны друг другу? Что-то между ними нечисто, надо при случае попытать подругу с пристрастием».
В душ я заходила без опаски, но с наглым предвкушением и по окончании всех процедур наградила каждый угол комнаты любимым жестом среднего пальца. Одевалась я с особенным старанием, белая юбка карандаш, облегающая всё что нужно и сверх того, с длинным разрезом сзади. Белоснежная блузка с крошечными пуговицами на воздушных петлях с широкими манжетами рукавов. Волосы стянула в низкий хвост и сместила на бок, чтобы пряди оставались на одном плече. Осталось подобрать туфли, мой total-white жизненно необходимо разбавить ярким акцентом.
– Линда, – ору выбегая из своей комнаты, – мне нужны твои чёрно-белые туфли и сумочка.
– Вау, Ана, ты шикарна! Кто-то сегодня выходит на охоту?
– Нет, просто кто-то дошёл до точки кипения. Ты дашь мне те белые туфли с черным мыском и сумочку чёрно-белую к ним?
Не дожидаясь ответной реакции, я уже вовсю сама роюсь в недрах встроенного шкафа. Сюда реально можно поселить пару отделов из торгового центра и наверняка останется свободное место.
– Полегче детка, не устраивай беспорядок. Если ты подождёшь минутку я тебя всем обеспечу. И не придётся потом тратить выходной, чтобы прибрать за тобой.
Поднимаю руки, смиряясь с доводами Лин, она как раз дорисовала стрелку на втором глазу. Подруга сегодня надела серо-жемчужное платье футляр, удивительно гармонирующее с её серыми глазами, и с ниткой жемчуга вокруг шеи.
– Ты выглядишь, как жительница Верхнего Ист-Сайда в Нью-Йорке.
Обернувшаяся ко мне Линда просияла лучистым взглядом и тепло улыбнулась.
Заполучив туфли и сумочку, я, прокрутившись у зеркала оглядела себя со всех сторон и пришла к выводу, что мистеру боссу обеспечен нокдаун. Не помню, что это значит, но боксёры говорят, что это плохо для соперника и хорошо для тебя, то есть меня.
