А потом еще и с тушняком трофейным из землянки прадедовской мы учудили. Я эти волшебные банки на сухпайки армейские выменял. Когда все коробки из схрона загрузили в армейский БТ (белорусский «Тигр» – начал производиться специально для Зоны на Белорусском тракторном заводе, за основу был взят российский ГАЗ «Тигр»), водила-первогодок с трудом за рулем сидеть мог. Мне клятвенно пообещали, что баночки уйдут из части в свободное экономическое плаванье, это в лучшем случае. В худшем – в другие части вместо давно украденного. Но не тут-то было. Как оказалось впоследствии, за всей аферой стоял бывший Борюсиков помощник по кухне, а теперь главный повар. Нет бы этот тушняк дальше по ларькам отправить, а он, дятел тыловой, решил этим мясом мамонта свою же воинскую часть накормить. Ну и накормил так, что часовые по очереди туалеты караулили, а не периметр. Неделю весь гарнизон гадил так, что без противогаза ходить нельзя было. Особисты подумали – диверсия, ну и докопались до истины. В общем, на гденьский блокпост и его окрестности я не ходок: если не застрелят, то в тюрьму посадят. Вот так. Дошло до того, что даже барыгу на нейтральную землю вызывали за товаром. Он, правда, не внакладе, да и нам таскать стало ближе. Мы же теперь жили в Зоне! Согласитесь, звучит? Много ли вы знаете полувольных бродяг с постоянной зональной пропиской? То-то же.
Бывший станционный поселок Толстый лес. Кто здесь жил? Дорожные работники, путейцы и обходчики, или просто люди. А теперь нелюди. Покосившиеся дома, складские помещения вдоль железнодорожного полотна, старые вагоны, цистерны, тепловозы и даже паровозы. Всеобщее запустение и хаос. Только вороны, как тени прошлого, как души покинувших эти места людей, вьются над местом своей жизни. Разбрызгивая вечные лужи и натужно разрывая могильную тишину дизельными движками, БТР-100 на полном ходу, выбивая старые вокзальные ворота, влетает на грузовой перрон. Из его чрева словно горох выпрыгивают люди и не оглядываясь вбегают в здание управления, боевая машина резко стартует и уходит в обратном направлении. Через несколько секунд ничто не напоминает о присутствии кого бы то ни было на станции, только в небе беснуются фиолетовые облака и молнии, предвестники Выброса, который уже начинается. И вороны начинают закручивать свой вечный танец – «Воронку».
– Вась, а скорлупка не дойдет до блокпоста, – говоривший закрывает за собой массивную стальную дверь, запирает засов, и в здании становится снова тихо. Только сквознячок бегает по пустынным комнатам в поисках хоть клочка бумажки, с которым можно поиграть.
– А что мы можем сделать? Ты приказ слышал? Скрытное проникновение, разведка и все такое. И вообще, товарищи бойцы, отдых до окончания Выброса.
– Есть, Семнадцатый! – Бойцы все молодые, их шестеро, вроде внешне разные, но движения одинаково спокойные, точные, ни одного лишнего шага. Отдавший приказ также раскладывает вещи, проверяет оружие, он тоже молод, на вид лет тридцать, карие глаза, широкие брови, волевой подбородок и седые волосы. Раньше говорили – соль с перцем.
– Вась, слушай, а почему так срочно, почему не после Выброса? Вспомни, как мы прорывались, мутантов океан.
– Бес, угомонись, сейчас на связь выйдем, все и поймем. Егерь, связь давай. – Связист распаковал небольшую армейскую радиостанцию дальнего действия, подошел к стене, поковырял побелку ножом. Из щели вывалился коаксиальный кабель. Щелчок, папка вошел в мамку, солдат улыбнулся.
