Хотя я готов до конца своих дней терпеть издёвки и насмешки, лишь бы сладкая девочка счастливо мне улыбалась, всякий раз, когда смотрела на меня.
Заношу поднос в спальню, он приспособлен, как раз для подобных случаев. Лили раздвинула у подноса ножки и села повыше в кровати, подложив под спину подушки, а я поставил мини-стол со снедью к ней поближе.
– Съешь сколько можешь, но чай выпей до дна. Он горячий. А тебе нужно как можно больше тепла.
После того как она закончила с ужином, я отнёс остатки обратно на кухню, там же по-быстрому перекусил сам, довольствуясь холодными закусками, вернулся в спальню и лёг под одеяло к малышке. Лили уже сладко спала и ёжилась, в то время как тело полыхало жаром. Боюсь, что утром придётся вызвать врача. Прильнул к девчонке посильнее, прижимаясь всей поверхностью кожи, чтобы согревать своим теплом глупого трусливого воробышка.
Лилиан.
На утро я едва разлепила глаза. Нос заложен, горло саднит. Определённо, вчерашние «лунные ванны» не пошли мне на пользу.
– Проснулась? – родной чарующий тембр раздался над ухом, чтобы в следующую минуту на лоб опустилась прохладная кисть.
– Как хорошо, – прокаркала.
– Я вижу, как тебе хорошо. Ты верно напрашиваешься на воспитательную порку, девочка.
Голос Эдриана лишён дружелюбия с утра пораньше.
– Требую снисхождения, у меня смягчающие обстоятельства.
– Знаю я все твои смягчающие обстоятельства. Сначала делаешь, потом думаешь. За такие проступки непослушных детей наказывают ремнём.
– Но я вышла из детского возраста, – протестую жалобно. Однако до моих протестов никому нет дела. Эдриан уже разговаривает по телефону с врачом.
– Через час приедет доктор и осмотрит тебя.
– Тогда я в душ.
– И про завтрак не забудь, жду тебя внизу, если ты в состоянии спуститься.
– Пф, я же не немощная. Конечно, спущусь, – бравирую из последних сил. Ведь на самом деле голова трещит от адской боли, перед глазами сверкают пятна, нос заложен, а про горло и говорить нечего. Но мне и так стыдно за последнюю выходку. Я не привыкла демонстрировать перед Эдрианом все свои личные переживания. Даже перед Линдой я так и не научилась открываться полностью. Что уж говорить о мужике, который ко всему слишком небезразличен для меня, чтобы позволять ему близкое знакомство с моими чокнутыми тараканами.
После утренних водных процедур надела спортивный костюм с толстовкой на молнии и футболкой под ним. Несмотря на горячий душ, меня ощутимо знобит. Пока добежала до гардеробной комнаты, замотанная в полотенце, успела продрогнуть основательно, даже зубы клацали. Хорошо, что Эдриан не видел сего позора.
– Я дождусь пока врач тебя осмотрит, но потом мне надо на работу. Справишься без меня? – Эдриан намазал булочку маслом и передал мне. Святая Мария, только мама так обращалась со мной, сопровождая заботу ласковым взглядом.
– Остынь, папочка, я не трёхлетняя малышка, требующая беспрестанного контроля, – мои тайные мысли опасно оголили нервы, из-за чего приходится немного грубить, чтобы Эдриан ничего не заподозрил, пока фонтанировал в отношении меня избыточной внимательностью.
В ответ меня наградили таким красноречивым взглядом, что именно несмышлёной малышкой я себя и почувствовала. Пришлось опустить голову пониже, потому как яркий румянец предательски покрывал всё лицо, даже уши полыхнули смущённые до предела.
К тому времени как мы покончили с завтраком приехал доктор. Он зашёл в квартиру в сопровождении как всегда одетого в чёрное громилы, экипированного наплечной кобурой. Интересно, парни из охраны, когда-нибудь снимают кобуру с себя? Например, когда душ принимают или же, когда спят…. «Опасные мысли бродят в твоей голове, Ана», – вовремя осадила сама себя.
