– Все, началось? – Же не манж па си жур! – вместо ответа произнес я, и загреб солидную горсть сухарей. – Половина девятого. С чего тут начинать? Надо было только домой заскочить, перекусить.
Андрей, разгрызая фисташку, наблюдал, как Вовкина лапа, вновь скрылась в сумке, и передо мной появилась банка тушенки. Оную, Андрей сразу же взял в оборот, достав раскладной нож.
– Открывашка есть, дикари! – буркнул Вовка, не глядя доставая три стаканчика. Пацаненка, тем временем, загнали домой. Я потер нос рукавом и уставился на Бочкарева. – Деньги на ветер, – патетически пояснил он, ставя на стол бутылку водки.
– Можно подумать, что пиво с водкой, это надежные инвестиции, успех и процветание. – Перцовая! Это прозвучало как великая истина, когда пухлый Вовкин перст, указал в уже темное небо.
– То есть, мы уже тренируемся? – спросил я, после того, как достал изо рта, кусок лаврового листа. Андрей крякнул и облизнул жирное от тушенки лезвие. – Мысль имеет право на жизнь. Бочкарев же деловито сопел, занюхивая прозрачное рыбьим хвостом. – Да вы что, старые, умом повредились? Один на таблетках, у второго одышка. – Клан «пенсионеры», – Андрей улыбнулся, сдвигая горсть шелухи на край стола. – Ну а что, раньше-то ходили! – Раньше за тобой не оставался след от песка. Я у окулиста сегодня был! Смотри, оптику какую выдали. Я положил на стол новенький очечник. Все это хорошо сейчас, за этим столом, а не когда тебе спину скрутит от холодной земли. Вовка молча разлил по второй и закупорил сосуд. – Да теперь далеко ходить и не надо, – он стаканчиком указал в сторону периметра, от чего жест выглядел как тост. – Чокнулись! – сказал я, сдвигая стаканчики.
– Ходить далеко не надо, это да! А вот от чернобыльца на дерево запрыгнуть, это был бы номер! Да, Вова? Бочкин надул сальную губу. – Ладно, хорошо с вами, но пора и убыть. Андрей тоже посмотрел на часы. Володька махнул на меня рукой, и не найдя локтем точки опоры, едва не потерял равновесие.
Моя, разящая табаком и алкогольным амбре физиономия, резко контрастировала с спокойствием убранной квартиры, а тело, неохотно вписывалось в дверной проем.
Галя выглянула из зала с бокалом вина.
– Пьяница мать – горе в семье! – сказал я, снимая ботинки.
– Если ты считаешь, что лучшая защита, это нападение, то советую сразу капитулировать. Иначе, не получишь то, что прячется в духовке!
– А где Антон? – заметил я отсутствие его куртки.
Решили с ним, что он отправится к бабушке. Или ты собирался взять его завтра на кладбище? – Да! Я утащу вас всех в могилу! Я протянул растопыренные мокрые руки, не успев обтереть их полотенцем. Мы плюхнулись на диван с маленькими подушками. По телеку шла очередная бабская мелодрань. – Лапы прочь, нечисть! Как посидели? – спросила она, отставляя подальше бокал.
– Молодежь опять за старое взялась. – Какая молодежь? В смысле? Ее глаза округлились. – Кость, вы с ума сошли?
– Я им тоже самое сказал. Слово в слово.
– Не вздумайте! Она толкнула меня в плечо и снова взяла бокал. Сделав глоток из ее бокала, в котором оказался смородиновый компот, я лег поудобнее, и попытался вникнуть в происходящее на экране.
Кривая балка. Пожалуй, самое опасное место на нашем маршруте. Ни один нормальный человек, в здравом уме, не сунется в этот мрачный гадюшник, с немыслимой плотностью аномалий, а мы идем здесь уже второй раз.
Артефактов тут, к слову, нет. Совсем. Этот факт послужил поводом, поднять на смех весь бар, когда Андрюша, во хмелю, растопырил пальцы, на предмет сквозного прохода через балку. Секрет легенды, о светящемся по ночам от обилия артефактов овраге, едва не исчез в тот вечер вместе с нами.
