Несмотря на то, что мужчина был одет в гражданскую одежду, а точнее, в обычный светло-серый костюм, он был офицером контрразведки. Причем не заурядным, а самым что ни на есть настоящим «ястребом». О профессиональном чутье и несгибаемом упорстве Шимона Зетлера чуть ли не легенды складывали. Натаниэль с интересом посматривал на своего «гостя», который сидел с прямой, как доска, спиной и, прищурившись, слушал запись, приложив к одному уху наушник.
Молодого мастера прослушки всегда раздражало такое неуважительное отношение к аппаратуре, но сейчас он даже не обратил на это внимания. Надев свою пару микродинамиков на голову, Натан ловкими, едва уловимыми движениями пальцев регулировал воспроизведение, стараясь сделать перехваченный разговор более понятным. В который раз за сегодня он слышал чуть хриплый голос: «…Тридцать два градуса три минуты и двадцать восемь секунд северной широты и тридцать три градуса и сорок пять минут ровно восточной долготы. Здесь и лежит американский бомбардировщик…»
Этой частью своего перехвата Натан мог гордиться больше всего – все цифры звучали отчетливо и разборчиво даже без компьютерного отсечения шумов. Он мельком взглянул на лицо оперативника, чтобы увидеть произведенное на него впечатление. И разочарованно отвел глаза – на лице старого «ястреба» не дрогнул ни один мускул. А в наушниках уже звучала вызывающая арабская фраза: «…Теперь все будет по-другому, понимаешь? Если у нас в руках будет ядерная бомба, то мы будем диктовать условия!..» И снова Эдельштайн глянул на контрразведчика, и снова не увидел в выражении его лица никаких изменений, хотя у самого по спине слегка пробежал холодок, несмотря на то, что он это слышал уже не в первый раз.
Запись закончилась удаляющимися голосами и топотом ног. Шимон Зетлер вопросительно приподнял седую импозантную бровь, продолжая прижимать к уху наушник.
– Они вышли из зоны досягаемости, – несколько смущенно сказал лейтенант, выключая запись. – Как только будет что-то еще, я постараюсь поймать.
– Да, конечно. – Зетлер растянул губы в подобие улыбки. – Поставь-ка еще разок с того момента, где они говорят о русской эскадре.
– Хорошо, это в самом конце… – Натан недоуменно пожал плечами, снова перематывая и включая записанный разговор. Речь идет о бомбе! Ядерной бомбе! А его интересует какая-то русская эскадра. Непонятный человек этот Шимон Зетлер. Может, он просто знает еще что-то? Ну, конечно, знает. Потому и был таким спокойным, когда слушал все эти ужасы.
– Сынок, сделай-ка мне распечатку этой записи. – Спокойный, но требовательный тон гостя прервал размышления Натаниэля, который молча принялся выполнять поручение. – Ты хорошо поработал, молодец. А куда дальше пойдет эта пленка?
«Ну начинается, – завертелось в голове молодого лейтенанта, – опять начнутся просьбы не вносить в отчет, изъять записи. Как будто инструкции никого не касаются!» Делая вид, что занят, он немного помедлил с ответом, а потом постарался придать своему голосу металлическую твердость:
– Как и положено – в архив. – Натан выжидательно посмотрел на Зетлера. – Простите, но мне надо знать степень секретности…
Тот, вопреки всем его ожиданиям, только согласно кивнул головой и потер квадратный подбородок.
– Конечно, сынок, – ответил он не раздумывая. – Работай с ней, как со спецсекретной. Это мое распоряжение, можешь отразить это в отчете. Все, что из этого вытекает, ты прекрасно знаешь, не мне тебя учить…
