— Сдался?
Он улыбается крайне мило, хотя по дыханию ясно - заводиться не переставал..
— От окна веет холодом, Аль.
Его руки наконец стаскивают платье, отбрасывая то куда-то на пол. Пальцы скользят по талии, а следом исследуют спину, поднимаются по позвонкам и тут же расстегивают лифчик.
Я не ожидала, что он продолжит, думала, правда уже проиграл, потому закрываюсь руками, выпрямившись на нем. Он стаскивает бретельки, не отрывая взгляд полный тех самых недожаренных демонов.
Миллиметр за миллиметром чашечки сползают вниз, оголяя грудь, которую он еще недавно так самовольно касался.
Я хочу сказать что-нибудь, но в голове пустота. Сахарная вата розовых грешных облаков.
Прикусываю губу и убираю назад волосы, поднимая голову к потолку. Мне очень хочется продолжать, но он так же откидывает бюстгальтер, о чем повествует звуки падения. Скользит пальцами по коже, начиная с ребер.
Закрываю глаза, поддаваясь наконец одним ощущениям. Чуть поднимается вверх, снова спускается, обхватывая талию руками, проводит линии по животу, скользит от бедер к ягодицам, слишком шумно выдохнув. И от каждого им проведенного дюйма все внутри горит и напрягается. Этого мало…
Я не могу вспомнить, отключила ли звонок, погасила ли смартфон и вообще в какой вселенной сейчас. Где-то за окном вспыхивает первый салют, громко ухнув у окон. Те дрожат, как и я, хотя мне хочется это скрыть, когда Стас отодвигает полосу кружева у обычных танго. Те немного врезаются в мою кожу, и просто от этого я вдруг теряю контроль и содрогаюсь, задышав сбивчиво.
Он ничего не сделал… даже не вошел в меня, но мое тело не слушается, всё напрягаясь.
Стас продажно ухмыляется, всё сам разобрав. Поздно пить Боржоми? Поздно давать заднюю… мамочки, как хорошо.
Наверное, потому я пытаюсь сохранить мизерное достоинство, резко спускаюсь к нему и провожу полосу по линии скул, прошептав:
— С Новым Годом, булочка, - почему-то это кажется важным и нелепым одновременно.
А он вместо ответа решает заметить:
— Быстрая… - закрываю ему рот поцелуем, остерегая от дальнейших комментариев. Просто обхватываю его голову, опять зарываюсь в волосы и наслаждаюсь тем, как он мне поддается. Его член все продолжает пульсировать, заставляя меня слегка двигать бедрами.. или это всё у нас взаимосвязано.
Он не пытается отстраняться, не пытается меня торопить, будто знает, что впереди точно целая ночь. А может, до сих пор не верит, что я не струшу?
Его красивые руки лишь миг не решаются, снова возвращаясь ко мне. Стас вдруг проводит полосу между ягодиц, спускается к намокшей ткани, отодвигает и без предупреждения входит одним лишь пальцем, заставив резко оторваться от губ и шумно выдохнуть, желанно выгнувшись.
— Еще есть мысли о моей мнимой девственности?
И точно тот еще кобелина, кто вообще говорит что-то девушке в таком состоянии? Приятно ему? Я будто скована его взглядом и тем, что начинают творить его правая, медленно нанизывая меня касаниями, ощущениями… точно, падшая грязная женщина! Даже слов на себя нет!
Стас очерчивает круги, снова проникает внутрь, ускоряется и замедляет свою игру, точно зная, как сделать лучше, приятнее. Я вцепляюсь в его плечо ногтями, как кошка, и из последней откуда-то взявшейся воли заставляю себя просипеть:
— Ты еще… - волна круче болезненного и потрясающего наслаждения опускается все ниже и ниже… - ничего…
Он вдруг опять ускоряет ритм, становясь жестче, и снова смеется, когда я шепчу продолжение:
