Антон заскрипел зубами.
– Скажите честно, – спросил он, – вы поймать их можете?
– Ловят, Антон Вячеславович, мышей. А преступников обнаруживают и обезвреживают.
– Нужно обнаружить, обезвредить и уничтожить!
– Зачем же так кровожадно?.. Вижу, вы отомстить хотите, – вздохнул опер. – Увы, ничего пообещать не могу. Но и расхолаживать вас не стану. Будем стараться. Кстати, очень хорошо, что вы на машине. У нас с транспортом напряженка, а поездить нам с вами придется…
* * *
Пытка продолжалась почти весь день. Стрелка на часах Антона приближалась к семи, когда лейтенант, наконец, подытожил:
– Ну что ж, теперь можете быть свободны. Будем заниматься оперативной работой уже без вашей помощи. Но адресок будьте добры оставить, где вас искать. Так уж полагается.
– Нет у меня адреса, – кисло сказал Антон. – Я теперь вроде бомжа.
– В таком случае могу определить в изолятор временного содержания, он же обезьянник, – весело предложил тот. – Кормят неплохо, пшенная каша, компот из сухофруктов.
Как ни странно, Антон вынужден был признаться, что этот человек стал ему симпатичен, несмотря на сомнительные местами шуточки. Не только потому, что возился с ним весь день – а ведь мог и отмахнуться, сказать, что дел невпроворот, спустить на тормозах. Было в Оресте Михайловиче Решкине нечто располагающее.
– А что случится, если я пока поживу в том доме?.. – предположил Антон. – Хотя бы до окончания следствия? Я же за него, в конце концов, деньги отдал.
– Незаконное проникновение в жилище и пребывание в нем без согласия ответственного лица карается… – скучно процитировал полицейский, но вдруг махнул рукой. – Да живите на здоровье. Но завтра с утра обязательно получите формальное разрешение кого-нибудь из членов сельсовета. Местные вам подскажут. Если будут задавать вопросы, можете сослаться на меня. И умоляю, ради всего святого, не покупайте больше домов.
– Не буду, – честно сказал Антон. – У меня и денег-то не осталось…
– Кто вас знает, – кашлянул тот. – Может, вы их в кредит решите брать. Кстати говоря, губа у вас не дура. Этот дом, между прочим, имеет историческую ценность. Уникальная постройка – единственное, что осталось от старой усадьбы графа Велесова, известного местного сахаропромышленника. До крепостной реформы ему принадлежало село Велесово со всеми жителями и множество земель вокруг. Местные до сих пор по старинке называют этот дом графским…
* * *
Покидая кабинет, Антон размышлял о словах оперуполномоченного. «Графский дом»? Когда он вышел из райотдела, со скамейки поднялась женская фигура. Начинало темнеть, и он не сразу ее узнал.
– Я вас решила подождать, – запинаясь, начала девушка. – Хотела поговорить. Только не знаю, удобно ли? Ой, извините, может вы меня не помните? Я Надежда.
– Вы у меня документы принимали, – хмуро сказал Антон. «И не приняли». Он, конечно, помнил ту девушку с русой косой и незабудковыми глазами, которая была свидетельницей его позора.
– Дело в том, что я хорошо знаю дом, где… все это произошло. Я сама из Велесово…
Антон открыл дверь машины.
– Могу вас подкинуть, я как раз туда собираюсь…
– Если нетрудно… А то последний автобус уже ушел, – придерживая юбку, она тихо, как мышка, проскользнула на пассажирское место. – Понимаете, я ведь с Феликсом в школе училась… Сразу после школы хотели пожениться, но потом умер его отец. Он выпивал очень сильно, и вот, пьяным ушел на реку и утонул. А пить он стал после того, как похоронили мать…
