На первом приеме ей пришлось раздеваться за стеной низко свисающих фиолетовых ветвей, скрывающих ее от публики. Она до сих пор помнила, как жители станции разгуливали по парку, который являлся общей зоной, а врачи уверяли, что никто на нее не смотрит. Она честно пыталась наслаждаться природой и не психовать, но было нелегко, учитывая, что она стояла полностью голой в общественном месте, а вокруг нее кружился рой инопланетных ос, задающих вопросы жужжанием нескольких тысяч крыльев.
Паршивый выдался день.
Для сегодняшнего осмотра раздеваться не пришлось. Она просто сидела на кровати и старалась не шевелиться, пока по ее запястью ползала синяя оса размером примерно с ее большой палец. Вокруг кружил остальной рой; осы садились ей на голову и плечи и снова взлетали, слегка пощекотав усиками кожу. Гормоны ежедневно меняли человеческую физиологию, и они находили это весьма необычным. По их словам, остальные разумные расы эволюционно научились скрывать феромоны от других видов, что Мэллори показалось довольно странным. В последний раз она так удивилась, когда узнала, что из всех рас люди были единственными, кто не вступал с другими видами в регулярные симбиотические связи. Если верить Сонму, люди расхаживали, демонстрируя свои гормональные сдвиги любому желающему.
Еще Мэллори узнала, что ее врачи помешаны на жидкостях, из которых состояли люди. У многих рас была кровь или схожие заменители, но только в людях скрывались одновременно кровь, желчь, моча, слюна, слезы и прочие телесные жидкости. Более того, эти жидкости нужны были для работы органов, из-за чего внутри люди оказались мягкими и податливыми. У них не было экзоскелета, а гормоны так и притягивали к себе хищников. Как люди вообще умудрились эволюционировать? Удивительно, что они не вымерли и не расползлись огромной лужей костей и слизи.
И как их кожа все это удерживала? Мэллори как-то ткнула себе в палец швейной иглой (вежливо отказавшись от предложения ее ужалить), и осы даже немного расстроились, когда она не лопнула, как наполненный водой шарик.
И все равно сидеть на осмотре у осиного роя было страшно до ужаса. Обычно она глубоко дышала, чтобы успокоиться, и это помогало. Но сегодня она поперхнулась воздухом, потому что они спросили, не начались ли у нее месячные.
– Ты пахнешь иначе. Резко. Остро. Кисло. Вязко. У тебя кровь? Страшно. Грязно. Безвредно.
Откашлявшись, Мэллори взяла себя в руки. Они не пытались пассивно-агрессивно намекнуть ей на стервозное поведение: просто искренне хотели узнать. А отвечать на прямые вопросы (и в высшей степени грубые, как бы сказала ее бабушка) было ее прямой обязанностью. Многие инопланетяне интересовались человеческой расой, а больше Мэллори ничего не умела – в полностью чужеземной среде ее не брали даже уборщицей. Поэтому она предложила побыть подопытной для инопланетных ученых – ну, или их куклой, которую они раздевали и наряжали в свое удовольствие.
Врачам не нравилось, что у них есть только представительница женского пола, но Адриан от участия в экспериментах отказался. Заявил, что у него нет времени и он боится ос; один раз даже использовал в качестве оправдания простуду, которую подхватил при возвращении на Землю. Мэллори предполагала, что он просто не хочет утром объяснять инопланетянам, как устроены человеческие яички, а днем вести с теми же инопланетянами переговоры.
