- Как же я люблю все это! – Марк широко развел руки и вдохнул пьяный воздух. Поискал глазами именинницу, чье красное платье еще с утра разглядел под белым халатом, и широко ей улыбнулся. – Иди сюда красавица! Целовать буду!
Та со смехом подлетела и попала в тесные объятия, отяжеленные букетом роз.
- А где директор? – поинтересовалась словно невзначай.
- Тебе меня не хватит?
- Не выгоден ты мне один, - со вздохом ответила Глаша. – Так бы я в два раза больше поцелуев отхватила.
***
Огни фонарей за окном сливались в одну линию.
Светофор тревожно переключал свет.
Красный резал глаза.
- Куда мы едем? – Леонид, наконец, прервал затянувшееся молчание.
Ольга ответила не сразу.
- Домой.
- К кому?
- К нам.
- Нас уже нет.
Остановилась у его подъезда. Открыла дверь, впустив холодный осенний воздух.
- Нужно поговорить, - зябко подтянула к лицу ворот меховой шубки. Тоже его подарок.
В лифте ехали молча.
Ольга переступила порог, втянула носом воздух, находя в нем запахи свежего ремонта и дорогой мебели.
- Красиво.
Села на диван, как умела только она - словно в нескольких метрах от нее застыл фотограф. Погладила узкой ладонью белую кожу обшивки, небрежно скинула лодочки и подтянула ноги к подбородку, оплетя их ухоженными руками.
Леонид помнил, как любил гладить эти узкие коленки, проводить рукой по точеным икрам, целовать каждый палец, слыша вздох-стон, полный предвкушения.
Ольга, понимая, что все еще волнует бывшего любовника, откинулась на подушку и призывно посмотрела.
- Чего хотела? – Леонид стоял напротив дивана, засунув руки в карманы. Пиджак был сброшен на кресло.
- А ты стал жестче, - поднялась, понимая, что прежние уловки не работают. Не получив ответа, поинтересовалась: - Как твоя спина? – и, не дав открыть рот, быстро заговорила. Видимо заранее готовила оправдание. - Ты прости, что так все получилось. Знаешь, как я запаниковала? Ведь я даже женой твоей не была, а потому, как вдова ничего не получила бы. А твоя мама…
- Чего ты хочешь?
- Опять быть вместе. Мы же хорошо жили, помнишь?
- Нет, - Леонид со скукой в глазах посмотрел в темное окно, где отражалась напряженная фигура его бывшей любовницы. Почти жены. - Уходи.
- Ну почему? Я же вижу, что ты еще любишь меня. И я…
- Я едва сдерживаюсь, чтобы не выкинуть тебя с двадцатого этажа.
- Но…
- Считаю до трех. Раз.
На три хлопнула входная дверь.
- Сука.
- Сука, сука, сука!
Почти час он метался по квартире, как по клетке. Наливая коньяк, уронил бутылку, разбил пузатый фужер. В баре на глаза попалась водка. Снял пробку и глотнул прямо из горлышка. Обжегшись, закашлялся.
- Сука.
В очередной раз стукнувшись о стену, понял, что ему не хватает места. Двести квадратов квартиры были тесны, как школьный пиджак в конце учебного года.
Чтобы потушить бушующий в нем огонь, он нуждался в свободе, холодном воздухе и… женщине.
Милонга? Нет. Туда не пойдет. Там пьяному делать нечего.
Выскакивая из подъезда, на ходу запахивая пальто, прокричал, махая рукой проезжающей машине:
- Такси!
В кафе гремела музыка, слышался смех и вой Марка, который перехватив микрофон у начальника цеха, пытался петь «Как упоительны в России вечера».
Леонид, швырнув пальто в руки изумленной гардеробщице, никогда не видевшей директора завода в таком состоянии, обернулся через плечо, провожая глазами женщину в красном.
«Женщина в красном, помоги несчастным…»
