Теряюсь. Обхватываю себя руками. Злится, что я девственница?
Марк резко сжимает меня, до хруста в косточках. Снова касается промежности. И я ловлю его запястье.
Хочу спросить его, что вдруг случилось? Но ошарашенно замираю, услышав:
– Я привяжу тебя сейчас, если не перестанешь мне мешать…
Не выпуская меня из рук, Марк тянется куда-то к изголовью и достает блестящий пакетик. А я от страха даже шевельнутся не могу.
Садится, перекинув мои ноги через свои. Спускает брюки и расставляет бёдра шире, чтобы надеть защиту.
Я вижу его совсем голым впервые. И мечтаю теперь провалиться сквозь землю.
Точнее, сквозь бесчисленное множество этажей вниз, подальше от этой кровати. И от этого мужчины, который жутко пугает теперь.
– Про то, что привяжу – я пошутил.
Старается говорить мягче, но я чувствую фальшь.
Пытаюсь уловить хоть каплю нежности в его голосе и прикосновениях. Но её совсем нет.
Марк отнимает мои руки от груди и снова придавливает меня сверху. Но не торопится теперь. Гладит, целует везде, куда может достать.
Головка касается входа. Я чувствую, какой он там, и паникую пуще прежнего.
Совершенно точно – это не мой размер. Физиологическая несовместимость очевидна.
Мне, но не ему.
Марк снова гладит меня внизу живота. Раскрывает, касается легко, без прежнего нажима.
Я охватываю его, будто ища защиты. Хоть защищаться нужно мне как раз от него самого.
Он обнимает крепче и толкается.
– Не зажимайся так, Соня. Не хочу, чтобы тебе было больно… Слышишь меня?
Ладно. Куда теперь деваться?
Миллер – взрослый, опытный мужчина, загубивший, я уверена, не одну девственность. Подчиниться? Ну, окей.
Закрываю глаза, развожу руки и расслабляюсь до состояния тряпичной куклы.
Сильная мужская рука протискивается под спину и обхватывает у основания шеи, грубо удерживая на месте.
Не успеваю среагировать, как чувствую тяжесть и резкую боль. Она прошивает насквозь.
На мгновение перед глазами падает мутная пелена. Глаза наполняются влагой.
Толкаюсь, что есть сил, в каменную грудь и прикусываю мужское плечо.
Кажется, что-то мычу… и замираю в ожидании нового толчка.
Сердце гулко отбивает удары.
Марк двигается очень медленно, растягивая и наполняя. Он, действительно, осторожен. Но мне больно просто от того, что он внутри.
Слышу глухой стон. И понимаю – ему хорошо сейчас, здесь, со мной.
Чувствую, как расслабляется удерживающая мой затылок ладонь. Ещё одна мужская рука осторожно касается лица, отводит влажные пряди с моего лба, гладит щёку.
– Всё-таки, сделал больно? Сонечка…
Осторожно целует в губы. Но не выпускает.
И от этого нежного "Сонечка…" у меня теплеет в груди.
Молчу.
– Потерпи чуть-чуть, малышка…
Он отстраняется и входит снова. Быстрее. Больнее. Целует глубоко и повторяет движения бёдер.
Знаю, что нужна ему сейчас. Но обида застилает разум.
"Я делаю больно, но ты терпи…"
Не могу терпеть! Мне нужен тайм-аут!
С силой отталкиваю Марка.
Не ожидая от меня такой прыти, он разжимает руки. И я оказываюсь на свободе.
– Ты меня с ума сведёшь, – выдыхает он.
Соскакиваю с кровати, морщась от болезненных ощущений внизу. Подхватываю футболку с пола и прячусь в ванной, закрывшись на замок.
Боже, ну и вид! Осматриваю себя с каким-то мазохистским любопытством.
Меня трясёт крупной дрожью. Крови не так уж и много, но она есть.
Марку, наверное, тоже сейчас понадобится ванная. Благо, она здесь не одна.
Сажусь на бортик и беззвучно плачу.
