Становление и развитие экономической теории. Том 2 - страница 50

В его предисловии 1879 года и аннотационном списке математико-экономических трудов, Джевонс привлёк внимание других экономистов к исследованиям в области теории Курно, Дюпюи, Госсена, Леона Вальраса и его отца, Огюста, фон Тюнена, Дженкина и Ларднера, вместе с когортой прочих менее известных писателей, таких как Чезаре Беккариа, Лэнг, Борда, Минард и Боккардо. Многие из этих писателей остаются ныне практически неизвестными, и некоторые заслуженно, но на заре неоклассического анализа узнавание и критическая оценка работы других теоретиков имели большую важность.

В процессе классификации и идентификации более ранних трудов, Джевонс столкнулся с тем фактом, что собственная его работа не была оригинальной. Курно был пионером математического выражения экономических понятий; Курно, Ларднер и Дюпюи теории фирмы; и Дюпюи и Госсен теории полезности, и последний пошёл так далеко, что чётко установил эквимаргинальный принцип. Несмотря на очевидное разочарование, Джевонс, должно быть, понимал, что эти открытия имеют важный смысл, он приложил колоссальные усилия, чтобы идентифицировать и популяризировать более ранних и современных ему писателей, труды которых были посвящены экономическому анализу. Поступая так, он стал отменным примером того, каким надлежит быть настоящему учёному, и, в то же самое время, он создал благоприятные условия для политики открытых дверей в области экономических идей, что значительно обогатило неоклассическую традицию во всём мире.

Джевонса вполне можно назвать законченным экономистом. Когда его представления о себе самом колебались, и он думал о себе то как о гении, то как о неудачнике, его экономическая работа, несмотря на её общепризнанную непроработанность в плане теории, была последовательной и высококачественной. Его плодотворные исследования в статистике, равно как и в области формального экономического анализа, не говоря уже о строго научном характере всей его работы, были, сами по себе, весьма внушительными.

Но охват, оригинальность и необычайная искусность, им проявленные в своей работе во всех сферах экономического исследования, выгодно отличают его от большинства современных академических деятелей в этой области. Маршалл, также обладавший этими качествами в чрезвычайно высокой степени, был, практически, последним крупным британским теоретиком, обладавшим большим диапазоном способностей. Объяснение тому, возможно, кроется в узости экономической теории, которая утвердилась в экономических кругах в пост-маршаллианские дни. Совсем у немногих теоретиков был практический опыт работы с тем, что является сутью эмпиризма, как то: ведение статистики и статистические расчёты. Джевонс же постоянно возился со статистическими данными, касающимися цен и флуктуаций коммерческой активности, к этому он привык в Австралии в работе с метеорологическими данными. Современные теоретики также проявляют тенденцию опускать прочие области знания, имеющие отношение к экономике, предмет изучения которых представляется не относящимся к делу или скучным, или требующим сбора слишком большого количества данных. Зато Джевонс обратился даже к относящейся к области механики теории рычага, чтобы обосновать свои описывающие рыночный обмен уравнения, основанные на понятии полезности.

Многие современные экономисты-теоретики хотят, чтобы экономика была научной дисциплиной, и некоторые бесконечно развивают различные нюансы и вариации нюансов, касающиеся общепризнанной экономической теории. Но теория сама по себе не есть наука, и некоторые указывают на то, что фактологическая её основа просто недостаточна, чтобы поддерживать современный экономический анализ, не говоря уже о умозаключениях, сделанных на его основе. Некоторые теоретики настойчиво стремятся к научному экономическому анализу, но для тех, кто попытается это осуществить, опыт и труд всей жизни Джевонса может служить одним из ярких примеров истинно научного подхода к экономике.