— Так, а чего ты так задержалась-то? Из-за этого, что ли? — спрашивает она, когда мы, наконец, пообедали, и я уже не настолько раздражена.
— Ромы? Да нет. Меня декан вызывал к себе, — морщусь, вспоминая пафосные речи Павла Петровича. — Сказал, будет какой-то там конкурс, и меня выбрали, чтобы поучаствовать.
— Ого, это круто!
— Да не особо, — я вяло отмахиваюсь. — И так столько всего нагонять по программе, а тут еще этот проект с Карельским.
— С кем? — Вася в этот момент как раз пьет чай и едва не давится.
— Да мажор этот недоделанный. Дружок Данилова вроде. В общем, он должен был найти меня в библиотеке и обсудить тему проекта. Я, как дура, чуть не час его ждала, а он даже не соизволил прийти.
Слишком долгое молчание заставляет меня оторвать взгляд от тетради и посмотреть на соседку. А у нее такое странное выражение лица.
— У тебя какие-то странные шутки, Селезнева.
— В смысле?
— Ты сама вышла из универа с Карельским чуть ли не под руку. А теперь говоришь, что он типа тебя не нашел?
Я чувствую себя полной дурой. Потому что вряд ли бы Вася стала так шутить. То есть выходит, этот лось подкатил ко мне и вместо того, чтобы обсудить проект, начал парить мне про все что угодно, кроме этого? А в конце еще и на КВН позвал?
— Ты что, правда не знала, что это он? — доходит до Василины.
— Нет.
— Обалдеть. Вот ты везучая, Олеська. То про Киреева не в теме, то про Карельского. И главное, все вокруг тебя хороводы водят.
— Андрей-то здесь при чем? — защищаю того. — Нормальный парень. А Карельский этот, похоже, тот еще… гуляка.
— Что есть, то есть. Раздолбай. Погоди, так вы, что, вместе проект будете делать?
— Так Хвостов сказал.
— А почему ты?
— Ну, вроде как меня же по квоте перевели. За хорошую успеваемость.
— Допустим, — соглашается соседка. — Тогда каким боком тут Карельский? Он, знаешь ли, далек от того, чтобы быть отличником или хорошистом.
— Да? — растерянно бормочу я. — Может, декан ошибся? Ну, мало ли, перепутал фамилии.
Вспоминаю, как Хвостов сказал, что Карельский — подающий надежды выпускник. Я, конечно, тоже засомневалась, но мало ли?
Вася насмешливо фыркает.
— Серьезно? Перепутал фамилию одного из главных спонсоров универа? Ну, ты наивная.
— Так, может, в этом и дело? — доходит до меня.
— Да, скорее всего, — соглашается она. — Там если еще и грант какой-то для призеров, то наверняка.
— Получается, что по факту делать ничего и не придется, — предполагаю я.
— Либо так, либо в итоге все будешь делать ты. Как простая смертная, — окончательно добивает меня подруга.
— Это же несправедливо! — возмущаюсь я в голос.
— Скажи об этом Хвостову. Или Карельскому.
Меня это все, конечно, злит. Но такое было и в нашем институте. Сейчас у меня два пути — либо пойти и отказаться, попытавшись придумать красивую причину для подобного, а потом ждать, что это может аукнуться, либо стиснуть зубы и потерпеть компанию этого обормота Карельского, а может быть, и сделать за него всю работу.
— Ладно, не дрейфь, все решаемо, — Миронова пытается меня подбодрить. — Ты, главное, не втрескайся в этого придурка и не ведись на его подкаты.
— А зачем ему ко мне подкатывать?
— Ну, вообще, может, и незачем, — задумчиво говорит соседка. — Он как сорока — бросается на все яркое и блестящее. А ты как раз наоборот.
— Что, серая мышь? — я усмехаюсь.
Вася виновато отводит глаза.
— Я не это имела в виду.
— Да все я понимаю. Нормально все, Вась, правда.
