– Ка-а-а-тя! Катюша! – позвала мама. На веранде никто не ответил. Мама вышла на улицу, еще раз позвала дочку, но Кати и след простыл.
Мать! – закричала мама, – Катюха пропала!
На веранду выбежала бабушка, – Кто пропал? Катька? Да она только что молоко пила! Наверно на улицу вышла. Ка-а-атя!!!
Бабушкин голос утонул в кромешной тьме.
Катя не появилась ни через пятнадцать минут, ни через пол часа.
Мама с бабушкой сорвали голос и подняли на ноги всю деревню.
Скоро улица наполнилась криками и яркими вспышками электрических фонариков, сновавших среди кустов и заборов.
Мама сидела на лавке возле калитки и громко рыдала, вытирая подолом слезы.
Тем временем, Данилка с папой доставали из рюкзаков и раскладывали по местам свои туристические снасти, устилали набитые душистым сеном матрацы на две железные койки, которые баба-Валя охотно сдала им на неделю дачного отдыха. Завтра с самого утра они собирались поехать на рыбалку, поэтому решили пораньше улечься спать. Семь долгожданных дней среди нетронутой природы и множества замечательных развлечений для них только начинались.
Данилка неожиданно услышал, как на улице закричали две женщины, забегали с фонарями люди. Все звали какую-то Катю и никак не могли её найти.
– П-п-пап, там что-то случилось! – с тревогой в голосе сказал Данилка, п-п-п-ойдем, м-м-ожет п-п-омощь наша будет н-нужна!
Мальчик с отцом взяли свои походные фонари и выбежали на улицу.
Они вскоре узнали, что у соседей пропала девочка, что её ищут битый час и не могут нигде найти. И еще они узнали, что девочку зовут Катя, и что она неизвестно куда побежала искать свою собаку.
Папа собрал всех у Катиного дома и твердым решительным голосом скомандовал:
– Надо всем разделиться на четыре группы и искать девочку в разных местах одновременно. Одни пойдут обследовать пруд, другие – поле за деревней, и огороды, а Данька проедет на мотоцикле по проселку до самого леса. За час девочка не могла далеко уйти даже очень быстрым шагом.
Все шумно согласились и рассыпались группами в разные стороны. Данилка вывел мотоцикл на дорогу и с громким треском ринулся в ночь, рассекая темноту ярким светом мотоциклетной фары. Он время от времени сбрасывал газ и останавливался, что бы осмотреть обочины проселочной дороги. Вдруг сквозь тарахтение мотора он услышал вдалеке собачий лай и чей-то пронзительный визг, затем все стихло. Данилка свернул с дороги, и сколько позволяли кочки и ухабы, помчался в сторону леса, откуда доносился шум. Дороги не было, высокая трава хлестала по коленкам, а мотоцикл то захлебывался, то ревел, стремительно сокращая расстояние до чернеющей впереди опушки.
Влетев в какие-то кусты, Данилка остановился и заглушил мотор. Пахло пылью, спелой земляникой и дикой мятой. В глубине чащи снова послышался истошный собачий лай, визг, и снова все стихло. Ехать дальше не было смысла. Данилка, нехотя, слез с теплого, пахнущего машинным маслом и бензином железного коня, и включив фонарик, шагнул в непроглядную чащу.
Идти становилось все трудней, он то и дело натыкался на поваленные стволы деревьев и трухлявые пни, несколько раз падал, но продолжал преследовать собачий лай. Спустя какое-то время он понял, что уже давно бежит в тишине. Мальчик остановился и прислушался. Неизвестность и кромешная тьма окружили его со всех сторон.
– Что делать? – подумал Данилка, – Кажется, последний раз я слышал их вон там. Компас! Почему я его не взял? Забыл в спешке! Вот дурак! Ладно, надеюсь, что направление запомнил правильно. Только бы не заблудиться!
