Коснулся талии – и вздрогнул!
За этим был особый мир:
Спина, колени, шея, бедра —
Что необузданно любил…
Но время создает руины
И каждый день свое «вчера»,
Уж слишком яростны морщины,
Все смехотворнее слова:
Слова восторга от изгибов
И совершенства женских рук,
Слова о том, что что-то было
И оборвалось как-то вдруг.
Ты – Вавилон, ты – Рим, Египет…
Ей нужен нынешний Париж!
И двери в новый мир закрыты.
А вздрогнул – испугался лишь.
Анна ответила не сразу. Я добился главного – она перестала плакать. Чуть погодя, она сказала:
– Глупые стихи. В твоем возрасте стихов не пишут. Думаю – и не влюбляются. Ты просто принял то, что само пришло к тебе в руки. Разумеется, тебе это льстит, доставляет удовольствие, создает иллюзии о возможности возврата к прошлым блаженствам. Все это ты обозвал любовью. Так не бывает! Любовь – это прерогатива молодости. Поэтому я с уверенностью говорю, что влюбилась в тебя. Я пользуюсь правом молодости и поэтому иногда плачу. И «нынешний Париж» – не про меня! А твой плач – и в стихах тоже.
– Мне трудно возразить, потому что не знаю, что ты понимаешь под любовью.
– Любовь – это когда ты что-то теряешь. Хотя бы голову. А что ты можешь потерять? Лишь деньги. За те деньги, которые ты мне дал, можно было бы заполучить много красивых девочек, как девственниц, так и умелых развратниц. И не было бы у тебя глупых проблем, как со мной.
– Мне такой вариант знаком. Но ведь я не пошел на него!
– Откуда мне знать?
– Как странно, Анна! Мы столько времени не виделись, а наш разговор похож на выяснение отношений.
– Все правильно, если мы собираемся стать супругами.
– Тогда я должен задать вопрос: кто такая Мария?
– Я думала, что этот вопрос ты мне задашь раньше. Мария – это я.
Такой ответ был для меня неожиданным. Примерно километр я молчал. Мы уже проехали Спитак, и скоро должны были быть дома. Поскольку мы вели разговор, то ехали медленно. Наконец я задал ей вопрос:
– Тогда почему ты назвалась Анной?
– Анной назвал меня ты, и чтобы подыграть тебе, я согласилась. Но это дало мне пищу для размышлений. В процессе нашего общения, ты подталкивал меня к одной гипотезе, к которой я шла шаг за шагом. И она подтвердилась перед моим отъездом, когда рассматривала у тебя дома фотоальбом.
Я почувствовал свое сердце. Это плохой признак, когда человек начинает чувствовать свои внутренние органы.
– И что ты там увидела?
– Увидела тебя молодого. Но не только это. В первый раз я подумала об этом, когда ты назвал меня Анной и сказал, что на груди у меня большие родинки. Я тебе показала их – это были соски. Но я не сомневалась, что ты имел в виду не их. Родинки были на груди моей матери, которую звали Анной, а я была очень похожа на нее. Здесь не надо было обладать большим умом, чтобы прийти к определенным выводам. Далее. Когда ты познакомил меня с Кареном, мне показалось, что это твой сын, поскольку уловила между вами сходство. Это меня и взбесило тогда. Такие знакомства мне каждый раз напоминают случку. И когда я в фотоальбоме увидела твои фотографии в молодости, все встало на свои места. Но не это было главным. Там была фотография моей мамы. Во мне взыграли смешанные чувства, похожие на ревность, любовь и обиду. Я поняла, что мне необходимо уехать от тебя, не знаю на сколько, но уехать.
Конец ознакомительного фрагмента.
Если вам понравилась книга, поддержите автора, купив полную версию по ссылке ниже.
Продолжить чтение
