– Садитесь, пожалуйста, – и с этими словами медсестра приложила усилие.
Когда старушка оказалась водворенной в кресле, на тыльных сторонах ладоней медсестры остались тонкие длинные царапины от отчаянного сопротивления пациентки. Да, за свободу даже в наше время и даже в Германии приходится бороться и не только на словах.
После посещения процедурного кабинета, где катетер был возвращен на свое место, своенравную пациентку вернули в палату и водрузили на медицинскую кровать.
– Сейчас я принесу вам ужин, – сообщила медсестра в возрасте.
Старушка ничего не ответила, но недобро посмотрела на «тюремщицу».
Рассмотрение содержания завтрака и ужина в немецких больницах, приводит к неутешительному выводу о серьезных проблемах с царицей наук – математикой, причем во время всего периода обучения, вот сразу с начальных классов и вплоть до старших.
Итак, на ужин принесли чашку чая, два куска хлеба, три ломтика колбасы, один ломтик сыра, пластиковую коробочку яичной замазки, молоко в двух порционных упаковках, две порционные упаковки с мармеладом и одна порция масла.
Ладно, чай можно пить и по-казахски – с молоком. Забухаем в кружку две порции, что в этом такого?, мы же в гостях. Правда, остается без ответа вопрос, откуда такой вид чаепития местные немцы позаимствовали? Теперь приступим к приготовлению бутербродов из предложенных ингредиентов. На один кусок хлеба намажем из двух упаковок мармелад толстым слоем, мы же в гостях, сверху положим по ломтику сыра и колбасы. Никогда не пробовали подобный деликатес? Значит, вы еще не побывали в немецкой больнице. Ну, и слава Богу! Наконец, на второй и он же последний кусок хлеба намажем тонким слоем как дома единственный кусочек масла и сверху положим аж два ломтика колбасы. И теперь вам остается только пожелать: Приятного аппетита!
Выше мы предположили, как мог бы поступить с предложенным на ужин конструктором обычный пациент. Но только не душа, не сломленная больничной неволей и жаждущая справедливого возмездия. А месть как известно блюдо, которое лучше подавать холодным.
Вот с холодных закусок старушка и начала. Она стала столовым ножом тщательно размазывать яичную замазку по зеленой салфетке, которую повязали ей перед едой. В гробовой тишине было только слышно, как замазка слой за слоем намазывается на салфетку, причем аккуратно по всей площади, а не в одном в каком-то произвольно выбранном месте. От удивления соседка по палате застыла на своей койке и, открыв рот, не сводила взгляд с завораживающего действия. Коробочку тщательно выскребли. Затем поверх глубокой основы старушка стала накладывать ломтики один за другим: колбасы, сыра, снова колбасы и наконец, опять колбасы. Теперь слоенное блюдо сворачивается в рулон и, наконец… А что должно было произойти в самом конце соседка так и не увидела.
Скрипнула дверь и в палату вошла «душительница свободы». Она без слов отобрала произведение кулинарного искусства из рук старушки. Глубоко вздохнула. А вот седой мужчина, который помогал старушке надевать носки, скорее всего, не сдержался бы и снова бы выразился на непонятном, но приятном русском языке.
В дверь постучали. Затем заглянула миловидная пожилая женщина. Поздоровалась со всеми. Подошла к кровати старушки и сказала:
– Добрый вечер, мама.
Устало она села на стул, стоящий рядом.
– Я тебя сейчас покормлю. – И обратившись к медсестре, спросила: – Можно ли принести еще хлеба, замазки, сыра и колбасы? Ах, да, – спохватилась она, – и дайте еще салфетку.
