– Опять ты не заработал ничего, что жрать будем?– Ирина уже не сдерживала своего раздражения. – Я одна корячусь, а ты как приносил свои гроши, так и приносишь.
– Да, а ничего, что машину мы купили на мои деньги, и дача была моих родителей, – Сергей тоже кипел от негодования и несправедливых слов жены.
Стало плохо с продуктами питания, экономили на всём. Одежду штопанную донашивали, купить новую было не на что. Сергей перебивался случайными заработками. А Ирина тщетно продолжала писать картины. Не было денег, чтобы купить краски и холст. Вместо холстов, она использовала старую фанеру от мебели, которую находила на свалках. А тут ещё она узнала в консультации, что уже прилично беременна. И через несколько месяцев родилась дочь. Она была настолько слабенькая и Ирину так плохо приняли при родах, что всё это внушало опасения. Но что было делать в такой ситуации? Не оставлять же дочь в Доме малютки? И Ирина все свои силы бросила на ребёнка. Пелёнки, распашонки и бессонные ночи, всё это было. Дочка была очень беспокойной и часто плакала. Было очень трудно, и Сергей выкручивался, как мог. О себе думать просто было некогда. Ирина вскоре тоже стала помогать Сергею в работе. Они теперь вместе занимались наружной рекламой и витражами. Росписью стен в садиках, больницах, кафе. Но это всё было эпизодически. И вот, как-то, бродя по улице, Ирина зашла в кафе и решила выпить немного. Она так давно ничего не пробовала крепче кофе, что от бокала абсента у неё сильно закружилась голова. Она расплатилась в баре и вышла на улицу. Уже темнело, и зажглись фонари. Шагнув на тротуар, она вдруг почувствовала сильное головокружение и стала падать.
***
… Проснувшись от шума за окном, Ирина открыла глаза. Высокий потолок с лепниной и «театральной» люстрой поражали своей красотой. Скосив взгляд в сторону окна, откуда доносился шум с улицы, она увидела, что штора отдёрнута и видно кусочек яркого голубого неба.
– Какой чудный сегодня день! Вернее утро – подумала она, и зажмурилась от удовольствия. Рядом мурлыкал красивый шотландский кот. Он коснулся лапкой Иркиного плеча, как бы приглашая в новый день. Его необычайно красивый окрас золотисто-серебристый с вычурным орнаментом неизменно восхищал её. Встав с огромной кровати, она прошла к высокому, в готическом стиле окну. Под окном внизу сновали машины и люди.
– Ну вот, снова день и снова разные дела. Сегодня открывается моя персональная выставка! Ура! А где же Костик? Наверное, снова помчался чего-то утрясать и договариваться, – размышляла Ирина.
– Мадам, Ваш утренний кофе. – Марианна, её приходящая домработница и кондитер, вкатила столик на ножках. На столике дымилась чашка кофе и булочка с кремом.
– Как спалось мадам Ирэн? Всё хорошо?
– Да, Марианна, всё прекрасно. Сегодня наконец-то откроется моя персональная выставка! Отослали ли приглашения?
– Да. Всё разослали и получили утвердительные ответы. Достаточно много народу должно прийти на открытие выставки.
– Вот и отлично. Не зря столько лет к этому стремилась.
Марианна ушла и прикрыла за собой дверь. Ирина села за маленький туалетный столик у окна. Она любила смотреть в окно, наблюдать за деревьями, домами, людьми. Ей очень нравилось это занятие. Уже достаточно давно они живут с Костей в Париже.
После окончания Художественной Академии им. Репина, она снова встретилась с Костей. Они вместе решили уехать учиться в Париж. Ей очень хотелось увидеть родину Ренуара, Мане. Её коньком всегда была живопись близкая к импрессионизму. Хотя не совсем она писала так же как они. Но её привлекала именно такая живопись. Италия, Франция, Испания, Греция – вот в эти страны она и стремилась попасть. Увидеть всё своими глазами. Почувствовать аромат этих стран. Узнать, как там дышится. Но это было не так легко, как казалось. В 90-е годы, когда многие стали «челночить» и рванули в Грецию за шубами, Ирина и Костик тоже поехали в Грецию. В первую очередь они посетили Афины. Смотрели храмы Древней Греции. Посетили также Македонию. И им посчастливилось найти там работу и жильё. Подрядились они расписывать рестораны.
