Встав на погнутые ноги, Гжесь поковылял вдоль металлического ребра в сторону фокуса. Но прежде чем успел миновать линию между ослепительным блеском и угольной темнотой, до него добрались и окружили со всех сторон только что запустившиеся мехи: «Хорусы» I и Iа, «Шмитты» 202, 203, 223, «Хонды Х»[147], даже один «Усабуро Рекс»[148], с топливными баками, похожими на карикатурный акваланг или двойной горб, благодаря которым он мог долететь до Луны и обратно, взорвав при этом любой орбитальный бункер.
Гжесь попытался оттолкнуться и добраться до коллектора в фокусе, пролетая между мехами и над ними – но ближайший «Шмитт-203» молниеносно метнулся ему навстречу, отразив «Хоруса» Гжеся будто хорошо спланированным ударом в бильярде, послав его обратно глубоко во внутреннюю тень чаши, подальше от паукообразного харда, висевшего над центром полусферы.
Все это происходило в абсолютной тишине космоса, даже без саундтрека учащенного дыхания астронавтов. Снова примагнитившись, Гжесь включил себе медленный техно-бит.
Звезды Млечного Пути складывались в микросхемы и системные платы старых персональных компьютеров; он знал, что всему виной «Морфей», но после стольких лет это стало частью его подсознания, равноправной составляющей реала.
Он медленно поднял ногу. Мехи Гугла облизали его лучами сканеров. Он высветил искренние тэги. В ответ получил лишь один короткий эмот: ЖДАТЬ.
Все застыли как статуи.
Четверть часа спустя Гжесь снизил энергетический уровень «Хоруса» до минимума, на полделения выше полной деактивации. По чаше волнами перемещались Солнце и тьма. Вдоль Зодиака выстроились как на параде «ZX Spectrum», «Commodore 64», «Atari 800XL», доисторическое детство Гжеся, забытые боги харда.
Семь часов двадцать три минуты спустя «Хонда Х» эмотировала «ЧАТ», после чего открыла линию связи с «Хорусом» Гжеся.
– Ты?
– Покажись.
Но идентификатор сперва ничего ему не сказал: Гильгамеш90.
Гжесь вошел в MTL и проверил нейрогенеалогию этого Гильгамеша.
И оказалось, что в «Хонде Х» сидел один из двух тысяч четырехсот двадцати двух трансформеров, ведущих свое начало от Фрэнсис Рори – уже из четвертого поколения, считая от оригинала, причем лишь одно трансформерное звено его генеалогической цепи имело отношение к биологии.
– Помнишь меня? – удостоверился Гжесь.
– Да, у меня есть эта память. Надеюсь, по знакомству не разлогинишь меня насильно?
– Дашь мне записи с этого телескопа? Это ведь сетевой радиотелескоп[149]? Насколько большого эффективного диаметра вам удалось достичь?
– Зачем тебе записи?
– Компенсация. Гонорар. Десятина. У меня нет подходящего слова, но ты и так знаешь, что мне причитается.
– Это хард «Норада»[150]. «Норад» не признает и никогда не признает никаких твоих прав.
Гжесь проверил «Норад». Какой-то альянс внутри конгломерата сотен постгугловских наций. Гильгамеш90 официально был членом «Трибеки II»[151] и «Большого Северного Союза»[152], но среди трансформеров случалась и не такая шиза.
– Скажи, что я ошибаюсь.
Разинув пасть «Хоруса», он швырнул пятно света на край чаши. Вся конструкция уже была нанесена у него на карту, так что он лишь поворачивал корпус робота и его соколиную голову, выхватывая из мрака очередные элементы импровизированной орбитальной инженерии, по две секунды на каждый, от края к центру.
На двадцать втором Гильгамеш90 эмотировал поднятые руки, давая понять, что сдается.
