За окном стемнело. Седой дворецкий с белой салфеткой на руке известил, что для фейерверка все готово. Очнувшийся князь пригласил всех в парк, добавив, что после огненного представления десерт продолжится, но уже в столовой. Гости намек поняли, мол, пора и по домам. Страшно расстроились барышни Растоцкие – надеялись, что свадебное торжество закончится балом, благо и оркестр имелся.
Фейерверки смотрели у пруда. Северский сам командовал запуском разноцветных ракет, ярко освещавших ночной парк.
– Вам очень повезло, господин этнограф! Фейерверк – типично русская забава, выдумана Петром Первым, – пояснил предводитель Мухин американцу.
Этнограф удивился:
– А я думал, их китайцы придумали!
– Китайцы у нас подсмотрели и выкрали секрет, – попытался вывернуться Мухин.
– Да, – поддержала его Суховская, – все здесь кишмя кишит китайскими шпионами.
Ольга Митрофановна даже за руку Терлецкого схватила, чтоб тот скорей перевел, и на секунду выпустила Тоннера, который резво юркнул в темноту, попутно удивившись, что русская забава называется немецким словом.
Терлецкий, по долгу службы как раз шпионов ловивший, переводить не стал, а Растоцкая вновь пристыдила подругу:
– Ты, Оленька, китайцев себе представляешь? Они глазами косые! Федор Максимович их мигом бы пере-ловил!
Суховская изумилась:
– Мой Емеля-косой, он что, китаец?
Тоннер, забираясь по парку подальше от Ольги Митрофановны, наткнулся на шептавшихся Тучина с Машенькой. Очередная вспышка на миг выхватила из темноты спрятавшегося неподалеку Митеньку. Он безнадежно смотрел на счастливую парочку и тихо шевелил губами.
Поплутав в поисках укрытия, Тоннер нашел большое дерево и обрадовался: Суховской придется здорово потрудиться, чтобы его обнаружить. Спасен! А завтра – в Петербург, домой!
Но не только доктор искал укромный уголок! К дереву, за которым спрятался Тоннер, подошли с другой стороны. Доктор растерялся и поневоле стал свидетелем немало изу-мившего его разговора.
– Потрудись объяснить, что ты здесь делаешь? – грозно кого-то спросила княгиня Элизабет.
– Генерал же все объяснил! «Провидению было угодно, чтобы восемь путников попали к вам на свадьбу», – Шулявский удачно передразнил Веригина.
– Если провидение спалило мост, мне кажется, я с ним знакома!
– Лиза, ты так хороша в подвенечном платье! Я не мог пропустить это зрелище!
– У тебя был шанс увидеть его гораздо раньше!
– Да, – рассмеялся Шулявский, – а я так бездарно его упустил!
– Лучше поблагодари Господа! Если бы я узнала о твоих занятиях после свадьбы, разрядила бы тебе в голову пистолет.
– Северского ждет та же участь?
– Ты пьян?
– Трезв, как стекло! Но ставлю все деньги, что князь недолго проживет!
– Откуда у тебя деньги? Снова кого-то ограбил?
– Пока никого, но собираюсь. Тебя!
– Меня? Зря я тогда не сдала тебя в полицию!
– Все из-за любви, дорогая.
– Да, я любила тебя, Анджей, а ты…
Тоннеру стало дурно. Никогда в жизни он не подслушивал, но покинуть без позора место разговора двух бывших влюбленных было совершенно невозможно.
Шулявский продолжал:
– Знаешь, узнав о тебе больше, я почувствовал, что тоже люблю тебя. Как много ты перенесла, как страдала…
– Что ты узнал?
– Все, Лиза, абсолютно все! Заканчивай поскорее с князем, и едем в Америку!
– Ты таки пьян! Никуда я с тобой не поеду!
– Как угодно! Молодых девок много, хотя бы ваша Настя! Знаешь, как надоели старухи? Вечно стремятся надуть!
