Лишь только взгляд ваш падал на Тимофея, вы невольно сразу же к нему располагались, настолько естественными представали его открытость и благодушие. Добряк – первое, что всплывет в глубине вашего сознании при знакомстве.
Среднего роста. В меру полноват, круглолиц, с мясистым, картофелеподобным, но при том достаточно аккуратным носом; с пухлыми губами, с живым доверительным взглядом больших, чуть на выкате, почти синих глаз; с соломенными, живущими собственной жизнью и от того торчащими всегда в разные стороны волосами и залысинами у висков. Голос был бархатистым, с довольно низким тембральным окрасом и с иной раз проскакивающими, как бывает чаще у подростков в период голосовой ломки, высокими нотками-петухами.
– Ну, ты тоже сравнил. Всю зиму лед намерзает, вот потом и тает не спеша, – непринужденно продолжал рассуждать Николай, – А тут-то откуда такой зиме взяться? Да ничего – приедем, разберемся. Жорик же сказал, что лед стоит. Значит, должен стоять.
Приехали. Разобрались. Не стоял. И по всем внешним признакам его уж лет сто, как и в помине там не водилось.
На следующий день Жорик вез их на своем «УАЗике» через такую непролазную грязь, что порою непонятно было, они еще едут или, все же, уже плывут. И каждый раз, когда «ныряли» по новой, невольно создавалось впечатление, что вот именно из этого-то болота им уж точно не выбраться никогда. Тем не менее, техника свое предназначение в полной мере оправдывала, и автомобиль уверенно удалялся от цивилизации, приближая своих пассажиров к конечной цели их путешествия.
Нужно признать, что приятели по достоинству оценили желание товарища непременно увидеть друзей у себя в гостях, поскольку именно подледным ловом тарани их можно было стопроцентно заманить. И в этом аспекте тот отнюдь не просчитался. А посему оба с искренне верующими глазами согласно кивали головами, когда Жорик, ничуть не смущаясь, заливал, будто лед был жив еще буквально два дня назад, но после нежданно нагрянувшего потепления его состояние резко ухудшилось, и он скоропалительно скончался.
Скажем прямо, база, на которой они оказались, с самого момента своего рождения выполняла функции рыбнадзорной. Но, как издавна уж на Руси повелось, была она двойного, так сказать, назначения. То бишь являлась вместе с тем и пристанищем для избранных браконьеров. Коли пожелаете, можете назвать их браконьерами в законе или просто браконьерами в погонах. Суть от этого не шибко переменится.
Хотя лов тарани был под особым контролем, причислить и наших героев к браконьерской братии язык, честно говоря, совсем не поворачивается. Они же принципиально ловили рыбу только на крючок и никак иначе. Да, безусловно, использовали при этом все возможные современные технические средства, облегчающие ее обнаружение. Да, имели в своем арсенале какие-то навороченные, премудрые и стоящие для простого рыбака абсолютно неподъемных денег снасти. Но процесс самого лова рыбы происходил всегда неизменно – рыбка подсекалась на крючок и баста. Для них почитание сего правила было сродни отношению истинно верующего человека к своей религии: если вы принимаете веру, значит, следуете принятым ценностям везде, всегда и во всем, и по-другому быть не может.
– Жор, а почему мы впервые здесь? – выпрыгнув из машины, вертел головою по сторонам Тимоха, – Или, постой, не так. Жорик, почему это на сей раз ты решил, наконец, открыть для нас свой сказочный Сезам? Неужели всему виной этот злосчастный лед, который так скоропалительно покинул наш бренный мир? Если так, то как же нам теперь его, покойничка, отблагодарить-то? Что ж, я готов пожертвовать для этих целей треть своего будущего улова.
