Староверы Псковского Поозерья. Себежский уезд - страница 3

Как явствует из обнаруженного недавно Надеждой Морозовой следственного «Дела по доносу крестьянина Степана Иванова на принадлежащих к расколу крестьян Ряпиной мызы Дерптскаго уезда Михаила Федотова, Емельяна Лукьянова и др., также об учителях их Евстрате Федосееве, Иване Бедре и др.», хранящегося в РГАДА, ф. 7 (Дела Преображенского приказа и Тайной канцелярии), оп. 1, д. 780 (1741 г.), в окрестностях деревни Яблонец (современный Себежский район Псковской области) было два неизвестных ранее федосеевских скита (мужской и женский), которыми руководил известный последователь Феодосия Васильева Иван Бедра13.

Именно в Яблонце состоялся первый известный федосеевский собор в Речи Посполитой в 1721/1722 годов. «Поводом к его проведению стало начатое Евстратом Феодосиевым в Ряпинской обители в 1716/1717 гг. исправление некоторых богослужебных и паралитургических текстов. Конкретно речь шла об исправлении текста Троичного канона из дониконовского издания Октоиха, а также «марании» и правке сочинений первых федосеевских учителей, рукописных Цветников и лицевого Апокалипсиса и последовавшей за этими нововведениями внутренней федосеевской полемике о «лицах и образах» Святой Троицы. Суть спора заключалась в том, что, по мнению Евстрата, определение образ можно употреблять только для обозначения Единого Бога, и его использование по отношению к отдельным ипостасям Божества следует расценивать как отрицание единства Троицы и признание за каждой из ипостасей особой независимой сущности. Иными словами, в дониконовском издании текста Троичного канона отрицается один из главных христианских догматов, а это уже, по мысли федосеевского наставника, арианская ересь. Исходя из этого, он начал править текст канона, заменяя синонимичное использование слов лица и образы для обозначения ипостасей Троицы на единственно возможное, с его точки зрения, слово лица, а тех, кто придерживался традиционного (неисправленного) текста канона, обвинял в арианстве. Одна часть федосеевских наставников приняла сторону Евстрата, другая же, во главе с Савином Михеевым, настаивала на традиционном употреблении и считала действия и доводы Евстрата «гнилым буйством и мудрованием». Споры с различной степенью интенсивности продолжались почти 20 лет и прекратились на соборе в Ступелишках в 1735 г., видимо, не без участия Симеона Денисова, в начале 1730-х гг. написавшего специальное сочинение Показание о речении «образ» и доказавшего возможность синонимического употребления понятий лица и образы.

Федосеевец «книжной»

Дискуссия на Яблонeцком соборе была довольно острой. По свидетельству участника собора Семена Сергеева, Евстрат Феодосиев обращался к участникам собора с одним и тем же вопросом: «Кто образы и лицы заедино не говорит, будет ли еретик?» И хотя проведенный блицопрос показал, что часть наставников дала положительный ответ (т.е. «будет еретик»), на соборе было достигнуто примирение враждующих сторон [см.: РГБ, собр. Е. В. Барсова, №1019, л. 2—3]»14. Как явствует из вновь открытых документов, на Яблонецком соборе также имели место актуальные для того времени дискуссии о Петре I как антихристе, о последних временах и т. д.

Следующий собор в себежских пределах прошел в 1724/1725 годах в соседней деревне Голубово. Голубовский собор был посвящен формулировке заключительной строки богослужебного текста Многолетствия. Новая полемика не только не примирила противоборствующие стороны, но и способствовала возобновлению споров о «лицах и образах», о чем, в частности, свидетельствуют найденные Н. Морозовой документы о последующих соборах на мызе Окра. К сожалению, тексты деяний соборов в Яблонце и Голубове не сохранились в полном виде, а подробности их проведения известны нам лишь по более поздним пересказам их участников